Прасковья Ивановна опустила голову и не отвечала ему.
- Ну, повздорили - и кончено,- продолжал Иван Афанасьич, похаживая по комнате, потирая руки и как бы снова вступая в прежние права.-Аминь! а вот я лучше трубочку закурю.
Прасковья Ивановна все не трогалась с места...
- Я вижу, вы на меня сердитесь,- сказал Петушков.- Я, может быть, вас обидел. Ну, что ж? простите великодушно.
- Какое, батюшка, обидел! Какая тут обида?.. Только уж вы, батюшка, пожалуйста,- прибавила Прасковья Ивановна, кланяясь,- не извольте больше к нам ходить.
- Как?!
- Не след нам, батюшка, с вами знаться, ваше благородие. Уж, пожалуйста, сделайте милость...
Прасковья Ивановна продолжала кланяться.
- Отчего же?-пробормотал изумленный Петушков.
- Да уж так, батюшка. Окажите божескую милость.
--Да нет, Прасковья Ивановна, надобно объясниться...
- Василиса, батюшка, вас просит. Говорит: "Благодарна, очинно благодарна и чувствую"; только уж вперед, ваше благородие, увольте.
Прасковья Ивановна чуть не в ноги поклонилась Петушкову.
- Василиса, вы говорите, меня просит не ходить?
-Именно так, батюшка, ваше благородие. Как вы сегодня изволили пожаловать, да как заговорили, что, дескать, не желаете больше посещать, то есть нас, я так, батюшка, и обрадовалась, думаю: вот и слава богу, вот как оно ладно пришлось. А то у меня у самой язык бы не повернулся... Окажите милость, батюшка.
Петушков покраснел и побледнел почти в одно мгновенье. Прасковья Ивановна все продолжала кланяться...
- Очень хорошо,- резко воскликнул Иван Афанасьич.- Прощайте.
Он круто повернулся и надел фуражку.
- А счетец-то, батюшка...
- Пришлите ко мне... Мой человек вам заплатит. Петушков вышел твердой поступью из булочной и даже не оглянулся.
Х
Прошли две недели. Сначала Петушков храбрился чрезвычайно, выходил, посещал своих товарищей, исключая, разумеется, Бублицына, но, несмотря на преувеличенные похвалы Онисима, чуть не сошел наконец с ума от тоски, ревности и скуки. Одни разговоры с Онисимом о Василисе доставляли ему некоторую отраду. Начинал разговор, "задирал" всегда Петушков; Онисим неохотно отвечал ему.
- А ведь странное дело,- говорил, например, Иван Афанаеьич, лежа на диване, меж тем как Онисим, по обыкновению, стоял, прислонившись к двери, скрестив руки за спину,- как подумаешь: ну что я нашел в этой девушке? Кажется, ничего необыкновенного в ней нет. Правда, она добра. Этого нельзя у ней отнять. :
- Какое добра!-с неудовольствием отвечал Онисим.
