Однако, даже этого маскарада было недостаточно, чтобы обмануть Ловца; он-то, в отличие от Новы, узнал пришедшую тотчас, и поклонился ей с преувеличенным почтением.
— Прекрасная госпожа, какая честь, — произнес он. Женщина нервно дернула плечом, знаком велела ему молчать, и подступила к Нове.
— Правда ли то, — заметно волнуясь, произнесла она, — что эта девушка — маг Огня?
— Да, это верно, Прекрасная, — вместо Новы ответил Ловец, снова кланяясь. — И не самый слабый. Она могла бы вам прислуживать и помогать…
Женщина резко махнула на Ловца своим веером, принуждая его замолкнуть и не произносить ее имени.
— Я слышала, — ревниво заметила она, разглядывая Нову пристально, — что Корональ уделил ей особое внимание.
В голосе Прекрасной послышалась такая лютая ревность, что Нова невольно передернула плечами. Ей стало жутко. Поблескивающие глаза, казалось, смотрели на нее из прорезей маски, и в них была такая лютая злость, что Нова подумала — это была не самая лучшая мысль, спрятаться в гареме.
Однако, Ловец, который привел ее сюда, ничуть не смутился.
— Именно так, — елейным голосом ответил он. — Корональ уделил этой девушке особое внимание… и продолжит его уделять. И если она будет служить у вас, то Корональ чаще будет вас посещать… А вам надлежит всего лишь напрячь все ваше умение, чтобы переключить его внимание на себя. Видите? Сплошная выгода. Но если вы, — таким же сладким голосом продолжил Ловец, хотя в его льстивых словах теперь слышалась нешуточная угроза, — лишь попробуете, да нет — только подумаете причинить этой девушке зло… хоть какое-нибудь… Корональ будет недоволен. Очень, очень недоволен! А вы его знаете. Он может вас выгнать… Или еще хуже — испортить вашу красоту, отрезав нос и уши, и тогда вам не устроиться ни в один гарем. Поэтому тише, тише и скромнее в своих желаниях!
Прекрасная господа глянула на Нову практически с ненавистью, и Ловец добавил, видя ее негодование:
— И от себя могу обещать вам, что я не только поймаю вашу душу, — он отогнул рукав сутаны, демонстрируя женщине запястье, на котором черными стежками был изображен чей-то лик, искаженный страданием, — но и запру ее, скажем, в медную колбу и брошу на морское дно. Ужасная участь; томиться тысячелетиями, пока сосуд не прохудится…
— Оставьте при себе свои угрозы, инквизитор, — с неприязнью ответила Прекрасная Ловцу. — Я беру ее. Пошли за мной!
Женщина кивком головы указала Нове путь, и ты шмыгнула вперед, а Прекрасная, выудив из широки рукавов бархатный мешочек с золотом, небрежно кинула его к ногам Ловца.
