Она намного опаснее, чем он думал изначально.
Изучая созданную для страсти фигуру, вглядываясь в довольное, красивое лицо, Ролан в этом убеждался. И злился. На себя. Отчего? От того, что хотелось оказаться с ней рядом? Или от того, что подобное желание испытывала еще дюжина возбужденных мужчин, наблюдавших за ее развратом?
Сегодня был «вечер танцев». Столы, обычно расположенные в шахматном порядке, по велению Нелли, отодвинули в стороны, освобождая место для зажигательных плясок. Бар, конечно, не клуб, однако одно другому не мешает: танцы, это весело и привлекает в бар еще не привлеченных клиентов.
Брину точно привлекает. Она пришла совсем недавно, но моментально стала «своей», влившись в компанию «вечных тусовщиков». На Ролана бросила один единственный взгляд, таинственно улыбнулась и стала заигрывать со всеми, с кем не лень, раскрепощаясь в ритме танца.
Ролан смотрел. Наблюдал за ее провокационным поведением и заводился. От гнева и злости. Недовольный ее нескромностью. И коньячок был весьма кстати.
Ролан опустошил бокал и поставил его на стойку в молчаливой просьбе бармена повторить. Дмитрий повторил. Тогда как Брина запрыгнула на один из столов, владельцы которого едва успели подхватить свои стаканы с выпивкой.
Окружающие поддержали ее свистами и выкриками. А Брина смеялась. Как же ей не смеяться, она оказалась в центре всеобщего внимания.
Она продолжила свои дикие танцы прямо там, на столе. Сидящие за ним мужчины смотрели на нее снизу вверх и одобрительно ей посвистывали.
Ролан опрокинул в себя бокал. Благо сегодня она пришла в джинсах и не светила запретными зонами, однако вовсе скромным ее наряд не назовешь. Коротенькая кофточка, оголяющая пупок, очевидно, призвана заменить коротенькую юбочку.
Ролану следовало опустить ее на пол. Для чего? И следовало ли? Он в любом случае не стал этого делать. Не нужно к ней приближаться. О, нет, только не сейчас. Даже смотреть на нее не нужно, но смотреть он будет. Ему хотелось за ней наблюдать.
Понаблюдать захотелось и Брине, поскольку в следующее мгновение она обернулась и посмотрела прямо на него. На губах – загадочная улыбка, в глазах – загадочный блеск. Брина продолжала плавно извиваться, оголяя прекрасный живот.
Ролан любовался завораживающей диковинкой минуты три, а затем отвернулся. Не мог выносить происходящего: смотреть в гипнотические, цвета бирюзы глаза, скрывать огонь, полыхающий в своих, который сжигал его изнутри, и оставаться совершенно равнодушным. Он не отрицал влечения к женщине, однако не хотел, чтоб об этом влечении догадался объект влечения. Что бы она подумала? Удивилась? Воспротивилась? Либо, напротив, бросилась на шею, шепча, что давно того ждала?
