Его женщина. Ну-ну…
– Гладышев, ты берега попутал что ли? Я, конечно, всё понимаю, но это твои проблемы, что ты в своё время лоханулся.
– У меня никаких проблем нет, так что угомонись и скройся уже, не маячь тут. Мне вашу интрижку разгребать вообще не досуг, – скривился я, садясь в машину.
– А тебя никто и не просит. Я всё равно развожусь.
– Ну, вот как разведешься – так и поговорим, а пока не порть «своей женщине» репутацию, – сыронизировал я и закрыв дверь, кивнул водителю, чтобы трогался.
Когда мы выехали с территории больницы, я поднял салонную перегородку и откинувшись на спинку кожаного кресла, с шумом втянул воздух. Меня трясло от бешенства, потому что да – я действительно лоханулся. Как идиот расчувствовался: Алиску послал, чтоб с этой стервой быть, мчался на всех порах, как придурок, покупал цветы, подарки, готов был чуть ли ни на брюхе перед ней ползать, а она не успела очнуться, тут же позвонила своему кобелю.
Сука! Чего, интересно, добивалась?
А как же «лишь бы с тобой где-нибудь рядом и как-нибудь навсегда»? Или очередной пафосный трёп, которому грош цена? Чайка ведь мастер драматических эффектов, я же – дебил, который на них ведётся.
У меня вырывается горький смешок, и такая усталость накатывает, что хочется… Да я даже не знаю, чего мне хочется. Все мои желания были связаны с ней. Как увидел её такую юную, наглую, вульгарную и умопомрачительно красивую, так потерялся, забыл, что можно желать что-то помимо неё. А сейчас…
Мне нужно было время, чтобы успокоиться и привести мысли в порядок, поэтому, когда раздался телефонный звонок и на дисплее высветилась Чайка, я поначалу решил не брать трубку, дабы не наговорить лишнего, но это же Яночка: если она чего-то хочет – она это получает.
Ну, ради бога… Вот только потом пусть не жалуется.
– Что хотела? – раздражённо отвечаю на звонок.
– Вижу, ты не слишком рад, что со мной всё в порядке,– невесело усмехнулась она.
– Не говори глупости! – скривился я, она же будто не слыша, продолжила:
– Наверное, надо было умереть, чтобы ты был хоть чуточку любезней.
– У тебя есть с кем любезничать, так что давай ближе к делу.
Чайка тяжело вздохнула, а потом отправила меня в нокаут.
– Гладышев, прекрати вести себя, как обиженный мальчик, тебе не идёт.
– Что? – поперхнулся я, она же опять тяжело вздохнула, словно я её дико утомил.
– То! Я знаю, что ты ночью приезжал… мама рассказывала, – бросила она запальчиво, словно уличила в чём-то, а во мне тоже какой-то упрямый ребёнок проснулся, и я невозмутимо парировал:
