«Пой в ликовании»
Рейн
— O, придите, все верующие, радостные и торжествующие…
Голос Саммер разнесся по дому, вытаскивая меня из постели после того, как я почувствовал прохладу рядом. Мы легли спать вместе, но пространство рядом со мной говорило о том, что ее уже давно не было рядом.
Я сел, проверяя будильник.
Пять утра.
Так вот, я был ранней пташкой.
Саммер? Точно нет.
Вообще-то, совсем нахрен нет.
Однажды она ударила меня по лицу одной из своих модных подушек, которые она настояла, чтобы мы оставляли на кровати, когда я разбудил ее до семи.
Мои ноги коснулись прохладного пола, когда я поднялся, отсутствие холода в остальной части дома наводил на мысль, что у нее был включен камин или духовка. Или, зная ее, и то, и другое.
Что я мог сказать?
Саммер с головой окунулась в Рождество, как ребенок с маркером, просматривающий гребаный каталог игрушек.
Это было серьезное дело.
Я перестал спрашивать, зачем ей понадобилось так много гирлянд, где-то после шестой поездки в магазин, чтобы купить еще. Я, по-видимому, просто не понял концепции слепых зон. И как некоторые огни должны были быть сплошными, в то время как несколько других мигали. Но только медленно. Примерно, как усталые глаза. В противном случае это не расслабляло, а возбуждало.
У Саммер были всевозможные теории на этот счет.
Что касается меня, ну, у меня не было настоящего Рождества с тех пор, как моя мать умерла, когда я был ребенком.
Что я знал об этом?
Поэтому я просто откинулся на спинку стула и наблюдал, как она три часа нанизывала гирлянды на дерево, о котором договорилась, чтобы мы пошли и срубили.
— Звезда или ангел? — спросила она, когда закончила, поворачиваясь ко мне с ними в руках.
И я не знаю, что, черт возьми, на меня нашло, потому что никто из тех, кто когда-либо встречал меня, никогда не мог обвинить меня в том, что я слащавый, или сентиментальный, или, черт возьми, даже милый.
Но стоя там, мерцающие огни позади нее, еще больше разжигая ее блестящие рыжие волосы, щеки раскраснелись от огня, который она настояла разжечь, маленькие серьги-колокольчики, свисающие с ее ушей, да, я думаю, это просто вывело меня из себя.
— У меня уже есть ангел, детка.
Тогда ее глаза тоже растаяли, заставляя меня задуматься, может быть, желание быть сентиментальным должно быть тем, с чем мне не следует так сильно бороться.
Тающая Саммер уступала только возбужденной Саммер.
— О, пой, хор ангелов. Пой в ликовании…
— Детка, какого хрена ты делаешь? — спросил я, выходя в конец коридора и видя ее на кухне.
