— Шер, плохо, что ты дома, — только и сказал он.
— Да объясни, наконец!
Завязалась настоящая потасовка. Я никогда не была слабачкой, а Джеймс мало того, что подрался, так еще явно боялся мне навредить. Он всегда берег свою маленькую сестренку — как хрустальную. В конце концов после пары чувствительных ударов он крепко схватил меня за плечи своими огромными сбитыми ручищами, не давая ударить снова. И, проникновенно заглядывая в глаза, зашептал прямо в лицо:
— Мне нужно покинуть штат. Сейчас. И лучше тебе не знать о причинах.
— Джимми, — из груди само собой вырвалось его детское прозвище.
Едва ли брату понравилось быть «Джимми» в двадцать с лишним лет, но происходило что-то из ряда вон, что-то сложнообъяснимое и уж точно совсем неконтролируемое. И я начала поддаваться панике, хотя, вообще-то, это не в моем характере. Но ведь что-то случилось, что-то страшное.
Мы с Джеймсом относимся к тому редкому типу братьев и сестер, которые обожали друг друга с самого детства. Не разлей вода. Мне все девчонки в школе завидовали, потому что Джеймс легко мог дать в нос даже за простое оскорбление в мой адрес и лично забирал со всех вечеринок на своем мотоцикле. Я — его маленькая любимая принцесса, и всегда так было. Как это он меня одну оставит?
— Говори, — усилием воли взяла я себя в руки. — Ты же знаешь, что можешь рассказать мне что угодно.
— Да пойми же, Шерри, я защитить тебя пытаюсь, — досадливо протянул он и внезапно прижал меня к груди с такой силой, что позвонки хрустнули. — Не могу сказать, не могу, прости.
— Но иначе я буду копать, пока не выясню это сама, — заупрямилась я.
— Даже не думай, — неожиданно зло прорычал он и встряхнул меня, словно тряпичную куклу.
— Джеймс и Шерил Абрамс, помнишь? Всегда, — процитировала я ему вырезанную на стволе дерева клятву вечной дружбы. И уже проникновенно заглядывая в глаза брата: — Я никогда. Тебя. Не предам.
— Не в этом дело. Я не хочу, чтобы стали наседать на тебя. Не предашь — тебе же хуже будет.
Оттолкнув его наконец, я направилась в свою комнату, залезла в стол и достала оттуда старую шкатулку с мелочами. Когда поверх крышки упала капля, я с удивлением провела ладонью по щеке и обнаружила горячую дорожку слез. Откашлявшись и взяв себя в руки — Джеймсу, если я правильно поняла, только моих рыданий сейчас не хватало, — я выгребла из коробочки все содержимое и достала дно. Там, в нехитром тайничке, хранились все мои сбережения последних лет.
