— Я тебя не звала! Чего тебе надо?!
Лицо забавно выпучило глаза.
— Вот как?! Ты не хочешь для начала спросить, кто я?
— Я знаю, кто ты! — Арэлл уже немного успокоилась, но все еще не решалась опустить ноги на пол. — Один из Древних. Трисмес. Бог плутовства, расчета, выгоды, обмана. Покровитель воров, шулеров и торговцев. Маска растянулась в довольной ухмылке:
— А ты остра на язык, маленькая элланка. Раньше никто не смел говорить обо мне подобным тоном.
— Раньше о тебе помнили. Теперь забыли. Ты стал одним из мифов древнего мира. — Арэлл медленно слезла со стула, отодвинула его, чтобы лучше видеть бога.
— Забыли не все. Ты ведь слышала обо мне… Рисунок на полу исказился, его контур поплыл, а потом снова застыл неподвижно. Зато по всем остальным изображениям пошла рябь, их линии стали путаться, переплетаясь друг с другом, как будто кто-то живой и невидимый настойчиво проталкивался сквозь их переплетение, пытаясь выбраться. Он добрался до угла стены, помедлил секунду, а потом вдруг среди вакхических танцоров возникла еще одна мужская фигура. Смуглая, полуобнаженная, в синей набедренный повязке. Уже не стройный юноша, но еще и не зрелый муж. Лицо гладкое, пострижен по рэймской моде. В левой руке — чаша с вином, правой обнимает за плечи нарисованную девушку.
— Ты слышала обо мне. И амулетик мой, вижу, носишь. Бог указал взглядом на запястье Арэлл, где под широким золотым браслетом был скрыт маленький медный диск с изображением змеи.
— Это подарок кормилицы. Она верила, что в трудную минуту он поможет мне.
Трисмес пожал плечами, видимо искренне удивляясь человеческой наивности.
— Помощи от него никакой. Просто людям надо во что-то верить. Кроме этих… — Он поморщился, изображая полное отвращение.
— Демонов? — машинально спросила элланка. Древний стремительно вытянул вперед руку с чашей, словно хотел выплеснуть вино ей в лицо.
— Никогда не упоминай при мне об этих тварях! Их можно вызвать одним неосторожным словом.
— Извини, я…
— Лурия Арэлл.
Гай очнулся. Услышал или почувствовал. Трисмес изобразил на лице: «Я же тебе говорил», шепнул: «Убери его отсюда!» — и застыл среди танцоров.
Нахмурившись, девушка повернулась к телохранителю. Тот подозрительно поглядывал по сторонам, крепко сжимая копье.
— Вы с кем-то разговаривали?
— Гай, я хочу побыть одна. Оставь меня ненадолго. И прошу, не повторяй, что должен постоянно быть рядом! Сейчас я хочу быть одна!
Преторианец молча наклонил голову, развернулся, стукнув «пяткой» копья об пол, и вышел, плотно закрыв за собой дверь. Оскорбился, что ему не дают выполнять свой долг.
