Он так близко!
Делаю над собой усилие, кидаю на него мимолётный взгляд, стараясь вложить в него как можно больше равнодушия, и холодно отвечаю.
– Нам не о чем говорить!
Мой взгляд падает на Лёшу. Тот улыбается и поднимает в приветственном жесте в мою сторону бокал с пивом. Поднимаю в ответ свой бокал и улыбаюсь ему в ответ.
– Зря ты так! – вибрирует над ухом с экспрессией.
Может и зря, но я молчу и продолжаю смотреть перед собой.
– И всё-таки?
– И всё-таки, не о чем! – оборачиваюсь, прищурив глаза и вкладывая в них как можно больше холода.
Я всё ещё очень зла на него. … Как и на себя. Во мне продолжает бурлить коктейль эмоций, с которым не могу разобраться, и понимаю, что поговорить и разобраться вместе надо бы, но мешают гордость и характер, сдобренные коньяком.
Слава и Игорь настороженно смотрят на моего визитёра. Мы переговариваемся тихо, они не слышат о чём, но чувствуют в наших жестах и взглядах напряжение.
– Если так – забудь! – резко выдыхает он и возвращается к барной стойке.
Во мне стремительно разрастается ощущение одиночества и потери. Если бы он сейчас настоял и проявил немного дипломатичности, я бы согласилась поговорить. Но он снова был в своём репертуаре: "Я сказал – ты слышала – решай".
– Кто это был? – интересуется Игорь.
– Никто! – несётся с моих губ вслед Киру.
– Так на чём мы там остановились?
– На том, что истинные петербуржцы не пошлят, – отвечаю рассеянно.
– Ах, да. Пардон! – тут же признаёт свою оплошность Игорь.
– Так в какой же части тела ты ранимый? – интересуюсь снова, не в силах придумать сейчас ничего путного на тему Питера, и чтобы как-то отвлечь себя от внутренних переживаний.
– В сердце, детка. Все мы ранимые только в одной части тела – в сердце.
– Хммм… – махом допиваю остатки коньяка в бокале.
– Ещё будешь?
– Буду!
Брюнет подзывает официанта и просит принести еще сто барышне и себе. Здесь принято отдавать деньги за выпивку сразу. Поэтому, когда тот приносит заказанное, я тянусь в маленькую поясную сумку за деньгами, но мою руку тут же останавливает ладонь Игоря.
– Позволишь угостить тебя?
– Спасибо, не надо!
Он не убирает ладонь, повторяя свою просьбу взглядом.
– Я серьёзно! Нет! – настаиваю с нажимом в голосе.
Он с разочарованным вздохом убирает руку, и я расплачиваюсь с официантом. Беру бокал и принимаюсь греть его в ладонях.
– Упрямая! – громко бурчит себе под нос.
– Брось попытки, петербуржец. Я тебя не зря предупреждал, – ехидничает Слава и приобнимает меня по-дружески за плечи, – Вот скажи мне, Олька – где ты пропадала эти два дня?
