Он отпускает мою шею, берёт в руку палку и снова начинает бить. Я закрываю глаза, отдавая тело на волю судьбы. Боль смешивается с ненавистью, которая разрастается во мне всё больше и больше. Я убью его и испытаю огромное удовольствие от этого. Я родился в аду, и это моя жизнь…
— Падший ангел, — шепчет Валентина, возвращая меня к реальности.
Резко поворачиваюсь, зажимаю её лицо ладонями и целую.
Я хочу забыть, а она, похоже, способна заставить меня позабыть даже собственное имя.
Валентина сжимает мои предплечья, а я продолжаю пожирать её рот.
Мне нужно отвлечься, подумать о чём-то прекрасном пока не поздно, пока меня снова не поглотила тьма. В этот момент она — тёплое и уютное солнце, которое окутывает меня, заставляя ощутить себя живым.
— Хочу войти в тебя.
Я хватаю Валентину и прижимаю к кафелю, продолжая целовать, поднимаю ей ногу. Она цепляется за мои плечи, и я ощущаю, как в кожу впиваются ногти. Это похоже на выброс адреналина.
Я проникаю, и у неё сокращаются мышцы на животе. Со сбившимся дыханием Валентина прижимается ко мне.
— Карлос.
Своим голосом Валентина затрагивает мою душу. Он проходит через тело и устремляется прямо к члену. Она чувствует это, словно мы настроены на одну волну. Что-то выходит за рамки секса.
Бля!
Я кусаю её полные губы, а она пожирает мои. Наши дыхания соединяются, ритм мощный и яростный. Мы как два диких животных, готовых уничтожить себя ради удовольствия. Чувствую, как её тело вибрирует только для меня, словно это инструмент, на котором могу играть только я. Её взгляд ловит меня на мысли, слишком сладкой, чтобы принадлежать мне.
Задыхаясь, она поддаётся, позволяя себя увлечь.
Наслаждение нарастает, становится неконтролируемым, и я отпускаю его, потому что вот-вот взорвусь. Я быстро выхожу из неё и освобождаюсь. Дерьмо! Где моя голова? Я снова её трахнул без презерватива.
«Грёбаный идиот».
Завтра заставлю её начать принимать эту женскую дрянь. Не могу рисковать и плодить на свет подобных мне ублюдков.
Решено. Завтра отправлю Валентину к гинекологу, вернее, приведу того сюда.
Я решил оставить Валентину у себя подольше, а это значит, что единственный член, входящий в её киску, будет моим.
Должен сказать ей прямо сейчас: куда входит Карлос Гардоса, не входит больше никто.
Не произнося ни слова, Валентина поворачивается ко мне спиной и встаёт под струи воды, склонив голову.
У меня не получается её расшифровать. Она слишком послушная, слишком тихая. Создаётся впечатление, что её тело и разум живут отдельно друг от друга. Если бы это не было смешно, я почти начал её бояться, потому что она ужасающе похожа на меня.
