— Mátame si quieres!(Убей меня, если хочешь!) Я не буду просить прощения.
Он хватает за волосы и тянет мою голову назад, чтобы посмотреть в глаза. Его огромная как лопата ладонь шлёпает по затылку так сильно, что у меня звенит в ушах.
Я не могу уступить.
— Тебе ещё восемь месяцев жить здесь, и я позабочусь о том, чтобы они показались тебе адом, malparido (сволочь).
Я смотрю вниз и вижу густые красные капли, падающие на пол. Этот ублюдок разбил мне губу. Я провожу языком по ране, и вкус крови напоминает мне, почему я оказался в этой ситуации.
— Ты ещё не знаешь этого, но ты уже мёртв, — говорю ему, улыбаясь и нагло уставившись в глаза.
Удивлённый моими словами, он отступает на шаг, но затем приходит в себя и снова становится прежним чудовищем.
— А ты знаешь, что, когда ты выберешься отсюда, я буду каждый день трахать твою Кас? Кто меня остановит, говнюк? — Плюёт смеясь.
— Гори в аду, мудак.
Его ответ — это ещё один удар палки.
Я убью его, это точно.
Ещё один шлепок.
Кожа горит, боль усиливается.
Я порву его на тысячу кусочков, даже если это будет последнее, что сделаю.
Палка снова рассекает воздух, а затем обрушивается на мою израненную спину.
Я кусаю кровоточащую губу и мысленно подсчитываю удары…
Один, палка диктует ритм боли.
Два, моя живая плоть, как колокол, звонит о смерти.
Три, прячу голову между руками. Страдание подпитывает мой гнев.
Четыре, ублюдок устал, удар слабее. Я с силой натягиваю блокирующую мои руки цепь, и если бы она оторвалась, я бы убил его сейчас.
Пять, палка попала в точку, которая чудом оставалась нетронутой.
Я лично закопаю его тело.
Шесть, вокруг меня повсюду брызжет кровь. Я корчусь, а он удовлетворённо смеётся.
Буду считать дни, планируя его конец.
Семь, не сопротивляюсь. На этот раз кричу, выпуская из лёгких весь воздух.
— Проси прощения, Карлос, или я не остановлюсь, — грозит он, приблизившись к моему лицу.
Страдая и полный гнева, я смотрю ему в глаза и отвечаю:
— Не в этой жизни, ни у тебя и ни у кого другого. — Делаю выпад вперёд и бью его головой. Он шатается и падает, прикрывая руками лицо.
— Сукин сын, я тебя уничтожу! — орёт он, приближаясь как фурия. Он сжимает руки вокруг моей шеи и трясёт меня. — Проси прощения, маленький ублюдок!
Издеваясь, я улыбаюсь ему. Он ни хрена обо мне не понял. Если бы только знал, что это ничто, по сравнению с тем, что я перенёс в прошлом, он бы не тратил силы зря.
— Я убью тебя, обещаю, — говорю я, а затем плюю ему в лицо.
