— Тогда давайте глянем на этот фантом вашими многомудрыми аппаратами. Я прикажу описать циркуляцию, а вы пробуйте засечь чужака. Лево на борт!
Малым ходом около двух узлов, чтобы только лодка слушалась горизонтальных рулей и устойчиво держала глубину между льдом и дном, они развернулись, аккуратно следя за непонятным соседом.
— Громадный! — доложил Самохвалов. — Явно не кит.
И уж киты точно не издают звуки «пинг-пинг». Выходит, неопознанная субмарина засекла их таким же прибором ASDIC.
— Пётр Андреевич! Стало быть, сие — не подводное судно гиперборейцев, — подначил его Чиловский. — Или у них акустические аппараты на нашу частоту настроены?
И не фантом, подумал Кибрик. Однако держится поодаль, даже чуть вправо принял, насколько можно судить по изменению тихого звука винтов. Впрямую не угрожает. И Самохвалов убедил его принять роковое решение — продолжить поиск. «Рысь» снова направилась к подводному берегу.
Кабельтовых в четырёх от него старый авантюрист объявил новость: приборы говорят о повышении ледового потолка, надо всплывать! Он пробрался в рубку и включил прожекторы, пытаясь хоть что-то рассмотреть в электрических лучах, пробивающихся через тысячелетний мрак.
Рядом забрался мичман, слушая доклады которого и рапорты из носового отсека командир приказал начать медленный и осторожный подъём. Боцман ругался непрерывно, пусть и шёпотом, каким-то чудом выдерживая дифферент и глубину на едва ползущем корабле. Моряки каждую секунду ожидали удара о лёд, который с мясом бы снёс всё, что есть наверху — от радиомачты до леерного ограждения мостика.
— Вижу чистую воду, господа! — радостно и ничуть не пытаясь приглушить голос воскликнул Самохвалов, мичман сдержанно подтвердил.
Откуда здесь безлёдная промоина? Кибрик отлично помнил, что по этим координатам с воздуха ничего подобного не обнаружили. Справился у штурмана — тот подтвердил.
Одновременно с носа предупредили, что резко повышается уровень дна. Ежеминутно рискуя удариться килем или рубкой, лодка вынырнула из-под ледяной крыши и застопорила электромоторы. Упали якоря, что называется — на всякий случай, в этом странном месте ни волн, ни течения. К слову, субмарины ими пользуются редко, чаше швартуясь к пирсу или причальной бочке.
Нет в мире удивительных и прекрасных вещей, которые русский моряк не мог бы описать в трёх коротких энергических выражениях. Здесь их не хватило.
Самохвалов выбрался на рубочный мостик и с него по лесенке — на палубу, при этом чуть не сверзившись в воду. Он крутил головой во все стороны как истребитель в воздушном бою.
