Теперь он был невыспавшийся, квёлый и уже ничего не хотел от жизни. Садясь в машину, Сергей Михайлович с ужасом думал о том, что сегодня вечером и ночью всё опять повторится. Правда, Евдокия клялась ему, что в эту ночь — да, в эту великую ночь — непременно, ибо в эту священную ночь откроется великая чакра.
Миновав мост, Тетерин поехал по Полянке, вспоминая всё вчерашнее. После вводной лекции и вступительных взносов все, кто слушал Вернолюбова в зале с портретами, были разведены по разным комнатам, где ближайшие сподвижники великого теоретика продолжили увлекательные беседы по поводу всемирного и всеобъемлющего Ч. На сей раз всё сопровождалось музыкой и раздачей лёгких спиртных напитков и закусок. Там Сергею Михайловичу стало хорошо. Теперь, переезжая Садовое кольцо, он тихонько простонал от воспоминания о том, как Евдокия впервые незаметно поцеловала его в мочку уха, как увлажнилась и потеплела жизнь от её сладостного дыхания, которое он ощущал на своей щеке и шее, как она сообщила ему о том, что родители уехали в Швецию и вся роскошная квартира свободна. До чего ж ему хотелось схватить её и тотчас же везти на Москворецкий остров, в дом, воспетый Трифоновым! Но нет, введение в Ч продолжалось, предстояла ещё встреча полуночи, о которой Тетерин впервые узнал, что это не просто окончание одних суток и наступление других, это в первую очередь — полное Ч, полно-Ч.
— Чепуха! Чушь! Ч знает что! — чертыхался Сергей Михайлович, спускаясь вниз по Люсиновской улице и ловя себя на том, что всюду ему мерещится проклятое Ч. Вот ключи болтаются, а ключ — это клюв Ч. Вот на заднем стекле у едущего впереди «жигулёнка» приляпана картинка с надписью: «Желаю удачи!» А что такое удача? Это когда выудишь Ч. Пока он своё Ч не выудил. Но сегодня откроется священная и великая чакра...
Это было не просто наваждение, и Ч мерещилось ему не только в словах и фразах, но везде, в самих понятиях, в самих предметах, в самой сущности бытия. Он чувствовал, как мириады Ч пронизывают его, словно рентгеновские лучи, которые, как уверял вчера Вернолюбов, должны по-правильному называться Ч-лучи. Ве-Ч-ность, то-Ч-ность, в Ч Ра... Во всём движеньи мира он чувствовал сейчас непреодолимое влияние Ч. Это его и пугало, и забавляло, наполняло новизной ощущения. Где-то глубоко в душе он начинал гордиться, что так остро и неподдельно чувствует Ч. Об этом ему вчера говорил Святослав Зиновьевич, подсев с бокалом крымского вина «Чёрный доктор»:
