— Кончик носа! — подсказали с первого ряда.
— Правильно. Ну, давайте, чешите.
Когда все присутствующие миновали и эту процедуру, Святослав Зиновьевич посерьёзнел и сказал:
— Неплохо мы расслабились. А теперь давайте поме... что? Помечемся? Помельтешимся? Нет. Давайте мы с вами поме-чтаем. Закройте глаза. Сначала вы увидите большую светящуюся Ч. Это легко объяснимо, ибо вы всё время видели перед собой меня, а душа моя плыла вам навстречу в форме Ч. Но дальше вы увидите то, о чём мечтали, ну, скажем, за час до того, как начали слушать мою лекцию. Приступим. Закрывайте глазки!
Тетерину сделалось весьма любопытно, что же он увидит. Действительно, когда он закрыл глаза, его замкнутому взору предстала светящаяся Ч, но вероятнее всего, не от души Вернолюбова, а от имеющего очертания Ч канделябра, поскольку верхушки этого Ч особенно выделялись. Далее стало рассветать, замелькали, заметались, замельтешили какие-то тени и точки, Тетерин ожидал увидеть себя в постели с Евдокией, но вместо этого вдруг ясно и чётко увидел Геннадия Ильича — сегодняшнего питекантропа, явившегося к нему на приём, желая решить для себя проблему — лететь ли ему в Амстердам. В Амс, как он выражался. Вид у Геннадия Ильича был довольно унылый и в то же время сосредоточенный, одет он был отнюдь не в смокинг, а в замасленную и крепко потёртую рабочую спецовку, и стоял он у токарного станка, решительно обрабатывая огромную крутящуюся металлическую болванку, от которой отплывала в сторону толстая синяя стружища. Вдруг что-то хрястнуло, Геннадий Ильич отскочил со слезливой гримасой на лице, но успел всё-таки выключить станок. Деталь была неисправимо запорота...
Открыв глаза, Тетерин стряхнул с себя наваждение и огляделся по сторонам. Все вокруг тоже приходили в себя, потряхивая головой и удивляясь увиденному.
— Ну? Что видел? — спросила Евдокия.
— Потрясающе! — гоготнул Сергей Михайлович. — Представляешь, сегодня у меня на приёме был один питекантроп в смокинге, и я, когда он ушёл, мельком, полуосознанно подумал: «На завод бы тебя да за станочек!» Подумал и немедленно забыл об этой мысли. А сейчас вдруг чётко увидел эту гориллу за токарным станком. Ну и ну!
— А я-то думала, ты за час до нашей встречи мечтал обо мне, — обиделась Евдокия.
Эх! Надо было ему ей наврать! Но уж поздно.
— А тебе что привиделось? — спросил он.
— Хотела сказать, а теперь не скажу, — продолжала она дуться.
— Вы думаете, я гипнотизёр, — снова зазвучал голос Вернолюбова. — Нет, я не гипнотизёр.
