– Нет.
Большой шестиколесный грузовик молочника, направлявшийся в Вестингборо, шел прямо на них. После того, как он проехал мимо, Хед посмотрел на оставленный им след, а затем на ворота усадьбы, откуда и появился грузовик.
– Еще не доехав до сюда, он нанес весь ущерб, на который только способен, – пояснил Хед, – а если Икс ушел этим путем, то грузовик никак не мог угрожать следам на ступеньках. Я пройду по дороге и принесу вам катушку пленки, как только дойду до машины. Следите, чтобы никто не испортил следы у ступенек.
Парадная дверь усадьбы была открыта, и когда Хед подошел к ней с дороги, он увидел внутри констебля Уильямса, стоявшего на посту у места, где было найдено тело убитого – в трех-четырех шагах от дверного проема. Но войдя внутрь, Хед увидел, что тело передвинули: Уильямс охранял два четких отпечатка старых башмаков – тех самых, по следу которых шел Хед. На полированном паркете они были видны очень четко – как на фотографии. Таинственный Икс оставил и другие следы, но эти два отпечатка были самыми лучшими, и они остались как раз возле того места, где было обнаружено тело. Очевидно, суперинтендант Уодден решил сохранить их. Входя, Хед бросил на констебля вопросительный взгляд.
– Там, сэр, – сказал Уильямс, указывая на дверной проем по левую сторону холла. – Все там.
Хед велел ему отправить Джеффриза с еще одной катушкой пленки к сержанту у калитки, после чего проследовал в указанную комнату. Это была длинная комната с низким потолком и не менее чем тремя окнами, выходившими на фасад. Посреди комнаты стоял длинный и массивный стол из красного дерева. На нем все еще стояло девять пустых бутылок из-под шампанского, два графина (один пустой, а второй был на четверть наполнен виски), несколько пустых сифонов и дюжина стаканов и бокалов. На полу, между столом и окном, у двери лежала неподвижная фигура, покрытая простыней. Также в комнате было три живых человека: двое сидели, и один стоял. Когда Хед вошел, они взглянули на него.
Ближе всех к нему сидел суперинтендант Уодден. Он был слишком тучен, складки его шеи слоились над воротником туго застегнутого мундира, а резкий взгляд серых глаз из-под густых бровей придавал ему свирепый вид. Но внешность обманчива: он был самым добрым человеком из всех, когда-либо надевавших униформу. За ним сидел Беннет – врач, осматривавший тело и выглядевший довольно печально. В комнате было холодно, а захламленный стол создавал удручающее впечатление. Беннет уже заканчивал свою работу и хотел уйти.
