и как, наконец, распростился Аполлоний с добрым Фраотом(40—41)и отправился далее до рубежа, от коего древле Александр поворотил войско свое к закату(42—43)
40. После того как суд завершился таким образом, Аполлоний обратился к индийскому царю и сказал: «Сегодня третий день, как я твой гость, государь, а, стало быть, по закону завтра на рассвете следует мне удалиться». — «Закон не торопит тебя этим предписанием, — возразил царь, — и ты можешь задержаться тут на все утро, потому что явился после полудня». — «Мне приятно твое гостеприимство, — отвечал Аполлоний, — но, поистине, мне кажется, что ты ради меня мудришь с законом». — «О, когда бы ради тебя я мог вовсе упразднить его! Однако скажи-ка мне, Аполлоний, вот что: верблюды, на которых, говорят, вы приехали, везли вас от самого Вавилона?» — «Оттуда, ибо дал мне их Вардан». — «А смогут ли они везти вас дальше, пройдя уже столько стадиев от Вавилона?» Тут Аполлоний промолчал, зато заговорил Дамид: «Сей муж, государь, ничего не смыслит в путешествиях и ничего не знает о племенах, среди коих мы вскоре окажемся. Для него побывать в Индии — детская игра, как будто всюду под рукой будешь или ты, или Вардан! Вот и касательно верблюдов он тебе ничего не объясняет, а между тем они так плохи, что скорее мы их понесем, чем они нас, и потому надобны нам другие. Ведь ежели эти околеют где-нибудь среди индийских пустынь, нам останется только сидеть рядом, отгоняя коршунов и волков, да только от нас их никто не отгонит, когда придет наш черед подыхать». — «В этом я вам помогу, — отвечал царь, — и дам других верблюдов — я так мыслю, что четырех вам будет довольно, — а наместник Инда отошлет в Вавилон еще четырех. У меня на Инде стадо верблюдов, сплошь белых». — «А не дашь ли ты нам, государь, также и проводника?» — спросил Дамид. «Да, и проводнику тоже дам верблюда и припасов, и еще напишу Иарху, старейшине мудрецов, чтобы принял он Аполлония как стоящего не ниже себя, а вас — как философов и спутников божественного мужа». Затем индийский царь наделил их также золотом и самоцветами и полотном, и множеством прочих даров, но Аполлоний сказал, что золота у него и так довольно, потому что Вардан все же дал потихоньку денег проводнику, а вот полотно он возьмет, ибо оно напоминает одежды исконных старожилов Аттики. После этого, взявши один из самоцветов, он воскликнул: «О драгоценный, как вовремя я отыскал тебя не без вмешательства божественного промысла!» — видимо прозрев в камне некую тайную и чудодейственную силу. Спутники Дамида также не приняли золота, однако набрали довольно самоцветов, дабы по возвращении домой посвятить их богам.
