, города венчали его в этих вот храмах, суд его светел и милосерден — уж не его ли вы призываете объявить завтра при всем народе, что, дескать, остаток дней он намерен прожить простым обывателем, а державу-де взял в припадке умопомешательства? Поистине, на пути к цели будет он окружен надежными защитниками, доверие к коим вдохновило его замысел, но стоит ему оставить задуманное — и сразу в каждом из них найдет он врага, не заслуживающего ни малейшей веры».
36. Выслушав вышеприведенную речь, император радостно воскликнул: «Если бы даже ты обитал в моей душе, и то не мог бы ты так ясно изъявить мои помыслы! Итак, я послушен тебе, ибо полагаю все, что от тебя, божественным, — а ты научи меня, что подобает делать доброму государю». Аполлоний отвечал так: «Не проси у меня поучений, ибо самодержавная власть над людьми — величайшая и ненаучаемая. Впрочем, я перечислю, какие твои действия будут, по моему мнению, здравыми. Не храни богатство под спудом — деньги в кубышке ничуть не лучше неведомо откуда собранного песка. Не старайся выкачать богатство у народа, скорбящего от податей, — золото, добытое из слез, кромешно и гнусно. Ты распорядишься богатством лучше всех царей, ежели неимущих поддержишь, а зажиточных не обидишь. Бойся собственного всемогущества — только тогда ты сумеешь пользоваться им разумно. Не руби вершки высоких колосьев — тут Аристотель неправ![220] — а лучше выпалывай недовольство как сорняк из посева, и устрашай бунтовщиков карой не вершимой, но грядущей. А еще, государь, да будешь даже ты подначален закону — ежели не будешь ты пренебрегать законностью, то и собственное твое законодательство будет разумнее. Богам угождай более, чем прежде, ибо много ты от них получил и о многом просишь. В делах власти будь самодержцем, в делах личных — простым гражданином. Касательно игры, пьянства и любострастия я не стану тебя уговаривать, что нужно-де их оставить, — говорят, ты и в юности не был привержен к подобным порокам. Но у тебя, государь, два сына, и оба, по слухам, превосходны — вот их-то и держи во власти своей особенно крепко, ибо всякий их промах будет тебе во вред! Припугни их, что ежели не сохранят они доброты и лепоты, то и державы ты им не завещаешь: пусть знают, что держава — не наследственный удел, но воздаяние добродетели. Что до укоренившихся в Риме развлечений, коих множество, то, по-моему, государь, воспрещать их следует снисходительно, ибо нелегко сразу обратить народ к совершенной скромности, но следует менять образ мыслей мало-помалу, исправляя его тут напрямик, там — исподволь. Вместе с властью ты получил рабов и отпущенников — надобно обуздать их спесь
