Жизнь Аполлония Тианского | страница 101
и как отправился Аполлоний с учениками своими на Сицилию и там после погибели Нероновой предрек смуту, но свершил названные чудеса не колдовским искусством, а единственно божественною своею мудростью(11—13)
11. Итак, на Западе стало неспокойно, а потому Аполлоний со спутниками повернули оттуда к Ливии и Тиррении и, путешествуя то пешком, то по морю, добрались до Сицилии, где пристали к Лилибейскому мысу. Приплывши затем к Мессине и к проливу, где слияние Тирренского моря с Адриатическим творит грозную Харибду, они услыхали, что Нерок бежал, а Виндекс мертв и что взыскуют власти многие — иные из самого Рима, иные из разных провинций. А когда товарищи спросили Аполлония, каков будет предел упомянутым событиям и кому в конце концов достанется власть, он отвечал: «Многим фиванцам», ибо сравнил невеликие силы, бывшие в обладании у Вителлия и Гальбы и Отона с силами фиванцев [199], которые лишь самое краткое время главенствовали в греческих делах.
12. Право же, из вышесказанного ясно, что Аполлоний предвидел события, движимый божественною силою, и что ничего не стоят утверждения тех, кто полагает, будто бы он был колдуном. Давайте разберемся. Что до колдунов, — вот уж, по-моему, злосчастнейшие из людей! — то они говорят, будто меняют судьбу, а потому то пытают расспросами призраков, то приносят дикарские жертвы, то заклятья поют, то зельями мажутся — и многие из них, будучи обвинены в перечисленных деяниях, признавались, что искушены в них весьма. Однако Аполлоний был послушен мойрам и предсказывал лишь то, что свершалось по неизбежности, а ведал он это наперед не колдовским ухищрением, но по подсказке богов. Да и у индусов, когда увидел он треножники, кравчих и прочие самоходные снасти, о коих я уже рассказывал, то он не расспрашивал, как они устроены, и не просил научить его этой премудрости — похвалить похвалил, но подражать не удостоил.
13. После того как путешественники прибыли в Сиракузы, некая именитая сиракузянка произвела на свет чудище, каких дотоле не рождались, ибо у младенца было три головы — каждая на особой шее, а ниже единое тулово. Иные глупцы толковали это так, что Сицилия — трехугольный остров — погибнет, ежели не будет на ней согласия и единодушия, ибо в ту пору многие города были охвачены раздором внутренним и внешним, так что не было в жизни островитян порядка. Другие говорили, что это Тифон — ибо он многоглав — грозит Сицилии мятежом. И вот Аполлоний сказал: «Пойди, Дамид, посмотри, действительно ли дитя таково», — а чудище было выставлено ради домыслов зевак на всеобщее обозрение. Когда Дамид донес, что младенец трехглав и мужского пола, Аполлоний, собравши товарищей, сказал: «Будет у римлян три самодержца, коих давеча я назвал фиванцами, однако полной власти ни один не достигнет, но, возвысившись, погибнут: те — в самом Риме, этот — по соседству, так что скинут они личину быстрее лицедеев, представляющих тиранов в трагедии». Вскоре слова сии прояснились, ибо Гальба, едва ухвативший власть, погиб в самом Риме, равно как и Вителлий, для коего власть была лишь сновидением, и, наконец, Отону, умершему среди западных галлов, не досталось даже погребальных почестей, но был он похоронен словно простой обыватель. И все это — полет Случайности за единый год.