Минуты тянулись вечностью. Люди вокруг, такие добрые и внимательные, все же были для Ясмины чужими. Девушка сложила руки лодочкой, моля Соленого Бога Воды сберечь ее рыбаков и охотников.
С края общины послышался шум. Люди у костра поднялись на ноги. Ясмина с надеждой вглядывалась в темноту. Она увидела Брамия. Его одежду покрывали пятна крови, на руке растянулся длинный порез. Сердце девушки затрепетало, а страх подкатил к горлу. Люди вокруг засуетились, встречая вернувшихся охотников. Ясмина бегала глазами поверх их голов, стараясь разглядеть рыбаков. Она пробиралась между звероловами, обсуждающими укус Рамаха и его спасение, узнающих подробности драки с волками, выясняющими все ли вернулись с поиска. Голоса слились в единый шум, время замерло. Ясмина тщетно смотрела по сторонам, пока глаза, наконец, не наткнулись на знакомое лицо.
— Гратий! — Два шага и она крепко стиснула рыбака в объятиях.
В хижине Смелой Амиры собрался совет. Охотница сидела в центре комнаты. Справа от нее полукругом расположились пятеро главных помощников. Слева, на прежнем кресле восседал старец, а за ним — еще трое охотников, включая Брамия. Рыбаков разместили напротив Амиры, ближе к выходу.
— Это был вожак большой стаи с западной части леса, — слово держал Брамий. Он рассказывал совету о произошедшем у подножия горы, — несомненно, он. Гратий сказал, что отправил Ясмину с противоядием к общине. Мы собрались вместе и приготовились обороняться.
— Вы навредили им? — резко спросила Амира.
— Мы ранили одного из волков, но не серьезно. Нам досталось сильнее, — ответил Брамий и продолжил рассказ, — вожак не хотел убивать. Он дразнился, пугал. Это был урок, предупреждение.
— Я говорил тебе, Смелая Амира, что слышу недовольство зверей, — взял слово помощник. Его уши были украшены множеством серег: разноцветных, крупных и мелких, драгоценных и из самых обычных камней. — Пора менять место.
— Все серьезнее, — повернулась к помощнику Амира, — лес стал враждебнее. Нападение волков и укус змеи только подтверждают мои слова. Мы больше не существуем в гармонии. Грозный Бог Леса и Гор гневается на нас.
— Община стала брать больше прежнего, — к совету обратилась другая помощница. Ее шею кольцами обвивало тонкое зеленое украшение. — И ягод, и мяса. Лес после нас остается пустым.
— Ты права, Рахмая. Так продолжаться не может, — согласилась Амира.
— Корона будет недовольна, — проскрипел старец, — ты накличешь беду, Амира.
