Фамилии в Едином Государстве были запрещены, как и любой другой признак индивидуальности. Даже неофициальное использование фамилий или других отличительных названий и имён каралось тюремным заключением. Вместо этого был код идентификации. «Индивидуальность — главный враг идеального общества», — так регулярно говорили во всех средствах массовой информации.
— Я — Джеминг, — сказал повстанец, не дожидаясь ответа, — фамилия моя — Юн. Но историями своей жизни будем делиться позже. Благо, у нас для этого будет ещё много времени. Сейчас нужно спланировать наши дальнейшие действия.
Марк в ожидании просвещения пялился на отдалённую точку, в которую превратился корабль чужих.
— А что, если они нас заметят? — спокойным голосом сказал он, не отрывая взгляда.
— Надейся, чтобы такого не случилось. Шаттл маленький, и у них нет нашей системы отслеживания, так что… шансы у нас есть.
Джеминг внезапно бросил рычаг.
— Что случилось? — испуганно произнёс Октай.
— Достаточно. Пускаемся в дрейф на орбите КП-109. Нужно экономить энергию. Первый приоритет для нас — регенерация воздуха и поддержание температуры. Без этого мы передохнем раньше, чем нас спасут.
Из недр панели управления Джеминг вытащил тонкий стержень микрофона.
— Говорит Джеминг Юн, позывной — И-1. Станция ОС-87 уничтожена. Она подверглась нападению иносистемной формы жизни. Никаких шуток, это чистая правда. Мне и ещё двоим заключенным удалось сбежать на транспортном шаттле и лечь в дрейф на орбите КП-109. Прошу помощи и передаю свои координаты на момент двенадцатых суток второго цикла 692-го года. Поспешите, пока нас не подобрали псы из службы безопасности. Конец передачи.
Марк и Октай наблюдали за повстанцем, раскрыв рты, но когда он закончил, Марк осмелился сказать:
— Кому? Кому ты это отправил?
— У меня на П-03 был связной. Отправил ему зашифрованное сообщение по защищённому каналу и поставил на повтор. О, Всесоздатель, надеюсь, он ещё там.
— А сколько ты провёл в тюрьме? — робко поинтересовался Октай.
— Почти четыре с половиной года.
— Четыре года?! — воскликнул Марк, но тут же заставил себя успокоиться. — Ты же понимаешь, что это достаточно большой срок и…
— Конечно, понимаю. Он ответит, если услышит. Пока дойдёт наш сигнал, пока вернётся ответ — понадобится максимум двое суток. Если спустя это время ответа так и не последует, то будем думать что-то другое.
— Двое суток? — Октай округлил глаза. — А сколько же ещё ждать помощи, если всё же твой связной откликнется?
