.
По Экхарту, Бог выше бытия. И в то же время бытие — его подлинная сущность. Тем самым Экхарт выходит за рамки апофатической теологии, настаивающей на неприложимости к Богу каких-либо определений (вместе с тем, если бы это на самом деле было так, мы не имели бы даже соответствующего понятия и слова, его обозначающего). Бог — это высшее, абсолютное бытие. Никакое другое бытие ему не подобно. Бытие всякой вещи несет в себе момент отрицания, то есть его определенность исключает всякое иное бытие. Лишь в бытии Бога все эти отрицания сняты, и потому оно является отрицанием отрицания и одновременно положительным утверждением всех — отрицаемых в их отдельности — форм бытия. Наивный образ резвящегося коня, на мой взгляд, вполне выражает тот доступный нам эмоциональный коррелят, который может соответствовать внутреннему состоянию божественной сущности.
Бога, разумеется, нельзя рассматривать как совокупность «вещей». «Вещи» — лишь проявления его естества. Причем существуют они не сами по себе, а в определенных взаимосвязях, и при этом как бы погружены в потенциальное бытие. Все это вместе, взятое как единое целое, и образует божественную природу. Мы тоже являемся частицей этого целого и существуем в установленных для нас пределах. Само же Беспредельное существует иным образом, отличным от частных существований.
Без сомнения, лестно осознавать себя частью божества. Но все вокруг тоже имеет божественную сущность, так что как-то особенно выделиться на общем фоне весьма затруднительно. Человек занимает довольно скромное место в мире и не имеет оснований претендовать на многое. Правда, наше положение в царстве физической материи по-своему уникально. Физический мир — фрагментированный и разобщенный — дает каждому из нас возможность почувствовать свою обособленность. Мы заключены в своем сознании и своем теле, а все остальное воспринимаем как чуждый нам внешний мир. Этот мир позволяет нам ощутить свое одиночество, единичность, и тем самым отчасти уподобиться Богу. Можно сказать, что душа человека — это бог в человеческом теле[119]. Каждый может на собственном опыте понять, как трудно быть богом.
Настоящий же Бог слишком превосходит те пределы, которыми ограничен наш уровень бытия, чтобы мы могли непосредственно ощущать свое единство с ним (точнее, ощущать его достаточно полно). Вероятно, к этому единству можно бесконечно приближаться, но, как всем известно, нельзя объять необъятное. Во всяком случае, многовековой опыт
