Следующий эпизод напоминает мытарства, описанные в православной литературе. Я и те, кто меня сопровождают, находимся на некой условной тверди. Со всех сторон к нам стремительно приближаются орды существ, вызывающих у меня ужас и отвращение. Вместе с тем их неуместная грубая материальность производит даже определенный комический эффект. Они требуют, чтобы я остался с ними. Несмотря на то что, как выясняется, у них нет на это никакого права, лишь присутствие моих провожатых не позволяет им захватить меня. Мы продолжаем свой путь.
Передо мной «Светящееся существо» (судя по всему, то самое, которое упоминается в описаниях опыта клинической смерти). Кажется, что оно не только передо мной, но и вокруг меня, и даже меня самого пронизывают лучи его мягкого, теплого света. Все залито этим сиянием. Я будто растворяюсь в этом свете безграничной любви, понимания и всепрощения. По моим ощущениям, это высшая эмоциональная точка всего моего существования. Потом «Светящееся существо» как бы отступает на второй план и в его присутствии передо мной начинают разворачиваться события моей прошлой жизни от ее начала и до конца. Я заново переживаю все, что со мной происходило, при этом я понимаю мотивы, чувствую мысли тех людей, с которыми меня сталкивали обстоятельства. Жгучее чувство стыда, раскаяния и запоздалого сожаления о том, что ничего нельзя исправить.
Более поздние впечатления, довольно смутные. Я, кажется, прохожу какое-то обучение. Мне что-то показывают, объясняют. Возможно, я меняюсь, со мной происходят некие метаморфозы. Во время этого эпизода или позже у меня возникает образ, видéние невероятно сложной структуры бытия, чуть ли не бесконечной иерархии уровней существования и существ, их населяющих. Каково мое место во всем этом? Где то единое разумное Начало, которое все объемлет и связует общим смыслом и всеобщей любовью? Испытываю унылое чувство потерянности, собственной ничтожности.
Я с моими новыми друзьями. Вокруг нас пустынный пейзаж, наполненный ровным, спокойным светом. Мы проводим много времени в беседах об устройстве мира. (Наверное, странный способ коротать вечность, но нам не скучно.) У нас есть тела. Во всяком случае, я вижу светлые, до некоторой степени антропоморфные силуэты. Впрочем, возможно, что на самом деле я «вижу» их мысли, которые в целом создают у меня персонифицированные зрительные образы, или же они сами мысленно предъявляют мне некие внешние образы себя.
