Результаты эксперимента получили широкую огласку и вызвали жаркие споры. Самое странное в них, на мой взгляд, то, что их участники, в большинстве своем разделяющие материалистическую точку зрения в отношении природы сознания, тем не менее на полном серьезе обсуждали, может ли мозг принимать решения раньше, чем это делает сознание, то есть как бы навязывать ему свои решения. Между тем человек, действительно материалистически настроенный, не должен видеть в этом никакой проблемы. Какая разница, в каких подсистемах мозга и как именно идет процесс принятия решений, ведь за окончательный результат в любом случае ответственен мозг в целом[135]? Если так смотреть на вещи, то вопрос о свободе воли становится бессмысленным, или же само понятие свободы воли нужно переопределять. Хорошей иллюстрацией к этой ситуации может послужить мрачноватая шутка американского писателя XIX в. Амброза Бирса: «“Свободной воли не существует, — говорит философ, — поэтому вешать крайне несправедливо”. “Свободной воли не существует, — соглашается офицер, — мы вешаем, потому что не можем не вешать”»[136]. Такое механистичное понимание природы вообще и человеческой природы в частности исключает возможность самостоятельных и свободных поступков. Все действия человека должны рассматриваться как обусловленные активностью его мозга, которая в свою очередь жестко обусловлена генетическими факторами и внешней средой.
На деле, однако, ни о какой жесткой обусловленности не может идти речь. Потенциал готовности, фиксировавшийся в эксперименте Либета, как показывают другие исследования, отнюдь не всегда является признаком четкой решимости действовать (даже в последующих экспериментах Либета, в ходе которых испытуемые должны были отказываться от запланированного действия, потенциал готовности все равно регистрировался). Скорее, потенциал готовности представляет собой результирующий паттерн обычной хаотической (с нашей точки зрения) активности мозга, когда нейроны как бы «настраиваются» на возможные варианты дальнейших действий.
Эту идею примерно через 30 лет после исследований Либета выдвинул его французский коллега Аарон Шургер и подтвердил ее в результате экспериментальной проверки[137]. Его эксперимент в целом повторял эксперимент Либета, но, в отличие от последнего, всем испытуемым время от времени подавался звуковой сигнал, и тогда они должны были действовать немедленно. Выяснилось, что те, у кого потенциал готовности не успевал сформироваться, реагировали на сигнал медленнее, чем те, у кого он регистрировался. Таким образом, согласно Шургеру, потенциал готовности — это лишь проявление ненаправленной активности мозга, некое пороговое превышение нормального уровня нейронного «шума». Помимо того, что в основе его формирования лежит случайный, хаотический процесс — что уже само по себе предполагает некоторую свободу, — он не связан напрямую с действиями сознания при принятии решений (в частности, дополнительно к тому, что уже говорилось, потенциал готовности регистрируется у людей, совершающих бессознательные вынужденные действия под гипнозом). А это в очередной раз косвенно указывает на известную независимость сознания от работы мозга, а также на его главенствующую роль (сознание принимает определенное решение относительно телесных действий, и эти действия, в соответствии с принятым решением, совершаются или не совершаются; при этом мозговая активность не демонстрирует четкой, а тем более 100-процентной, корреляции с принятым решением).
