Дальше всё было до слез просто — очки здоровья у Сизуру, как у лучницы, были невелики числом, а последствия моих критических ударов достаточно печальны. Получив их от меня, она томно пролетела небольшое расстояние назад из-за воздействия «колдовской пули» Саяки в грудную клетку, а потом была успокоена добрым, но умеренным ударом кулака в ухо. Затем наступило время грабежа и жезла.
Логично? Эффективно? Гуманно? Конечно, да. Разумеется, я целиком и полностью понимаю, что оплодотворять людей зеленой фаллической палкой по жопе есть нечто, что еще хуже изнасилования, но с другой стороны — их пришлось бы либо убивать, либо терпеть преследование, когда Героиня оклемалась бы от удара в ухо. Уж больно настойчиво она в суде верещала о том, что Одай сломал ей труд нескольких лет, «украв» босса. А жители города, вместо того чтобы сделать то, что в таких случаях полагается (сжечь ведьму), почему-то мялись, мямля что-то о «воле богов». Мол, каждый свободный разумный имеет право искать защиту в городских стенах, когда ему грозит такое.
— Я меняю планы, — наконец, выдохнул старик, — Мы едем напрямик, без остановок! Так будет лучше для мира!
— А что, так можно было что ли?! — вытаращился я на оябуна в полном изумлении. Что же он раньше не сказал! Я бы занял куда более активную жизненную позицию в этом мире!
Этот взгляд деда, брошенный через плечо, отнял у меня пять очков здоровья. Я решил заткнуться, чтобы не выяснять, насколько он может прокачать такой приём.
Дальнейшее путешествие пошло как по маслу. Читозе фырчала по дорогам, периодически спугивая с них водителей лошадей, ослов и прочей живности, мы хором пытались убрать с лица у Кинтаро дебильную улыбку, но получалось плоховато, юноша постоянно пытался зависнуть в воспоминаниях, а еще задумчиво пересчитывал свои деньги, интересуясь, когда мы заедем в какой-нибудь городок. От таких вопросов дед Одай болезненно икал, смотрел на меня как на врага народа и остервенело давил пяткой педаль газа.
В целом я оябуна, безусловно, понимал. Он привык рулить как машиной, так и своими многочисленными подчиненными, вести к процветанию что города, что банды бандюганов, проще говоря, он — человек созидания. Работает на авторитет, потом авторитет работает на него, это всё друг друга многократно усиливает и оп! …готов образ чуть ли не национального героя и регулярного спасителя. Существо, которое ломает устои и шатает трубы, несмотря на логичность своих действий, должно у такого созидателя вызывать зубовный скрежет и желание проветрить такому существу печенку — уж больно сильно созидающий ценит то, чего достиг сам или достигли другие. Для него ломающий системы индивидуум как серпом по яйцам. Независимо от того, насколько этот индивидуум прав.
