Подавив в себе разочарование и нахлынувшую тоску, я выдаю дежурную улыбку и возвращаюсь за стол. Подруги присоединяются ко мне, и мы начинаем заново с того места, где остановились. Вино выпивается и разливается заново, в ход идут холодные и горячие закуски. Заходит разговор о Светкиной работе. Она редактор оппозиционного издания, и живётся ей в последнее время совсем не сладко. Алёнка тоже жалуется, что невозможно стало работать спокойно. В универе у них весь ректорат двинулся на политике. Я начинаю понимать, насколько мои проблемы незначительные по сравнению с тем, что происходит вокруг. Это одновременно и тревожит, и успокаивает. Я забываюсь, хотя небольшой груз на сердце всё равно остаётся.
Мне удаётся выпроводить подруг только к вечеру. К тому времени я начинаю чувствовать себя пустой оболочкой без мыслей и сил. Убирая со стола, натыкаюсь на ту самую записку, спрятанную под тарелкой с оливье. Хочу смять её и выбросить, но отчего-то рука не поднимается. Так что я просто отправляю её в ящик с пакетами и прочим хламом.
Странный какой-то получился день рождения. Всё смешалось: эмоции, чувства, как в каком-то дурацком ромкоме. Я стою на кухне, навалившись спиной на холодильник, держу в руках почти нетронутый мясной рулет, а мысли витают где-то далеко. И хотя рефлексировать уже нет смысла, я всё равно продолжаю думать об этом курьере. Интересно, ему понравилась эта ночь? Думает ли он о том, что случилось? Понимаю, насколько глупо задаваться такими вопросами. Но что мне ещё остаётся?
«Не думала, не гадала Мария Николавна, что вот так вот быстро её убеждения рассыпятся, — усмехаюсь про себя. — Рассыпятся будто карточный домик, всего лишь навсего после одного хорошего секса». Спрашиваю себя, действительно ли он был таким и понимаю, что дело даже не столько в сексе, сколько в деликатности, имитации заботы и ласки. Это было почти как с Вадимом, только лучше. Отчаяннее, честнее, чувственнее. Будто за этим диким танцем двух разгорячённых тел есть нечто большее. Какая-то иная близость.
— Ну и что мне с этим делать? — спрашиваю вслух, глядя на рулет. И даже мне самой вопрос кажется двусмысленным.
Перекладываю рулет в большой контейнер и иду к соседу дяде Саше. Припоминаю, что чуть меньше месяца назад он похожим образом делился со мной клубникой с огорода. Не сказать, что это у нас устоявшаяся практика — носить друг другу гостинцы, да и не очень хочется напрашиваться на поздравления, но я так и так собиралась зайти справиться о здоровье. А тут просто не с пустыми руками. Да и какой мужчина не будет рад мясу?
