Лера, наконец, решилась поверить в свою неожиданную удачу. Ей сейчас отчаянно требовался союзник, а других у нее не предполагалось. Имелась, конечно, тетя Клава. Но так не хотелось старую, добрую женщину впутывать в свои неприятности, а тут Янка сама предложила…
Она обняла приятельницу, прошептала быстрое «спасибо!» и кое-как вскарабкалась на подставленные крепкие плечи.
Втиснулась в форточку, сразу запыхавшись от непривычной гимнастики. К счастью, одежда оказалось идеально подогнанной под окнолазанье. Темные джинсы, белые кроссы, и топик военной расветки. Ее худая фигура легко просочилась сквозь узкую форточку. Лера сгруппировалась, как могла перекувырнулась, зацепившись пальцами за раму и спрыгнула, а точнее свалилась мешком на траву. В голове опять запульсировали удары молота, и она едва удержалась от стона. Приоткрыла рот и задышала собачкой. Боль не утихла, зато зачетно поплыла голова. Лера еще раз бросила взгляд в окно и увидела, как Янка торопливо машет ей руками — мол, беги, Лера! Беги и не оглядывайся!
Лера, покачиваясь, поднялась и быстрым шагом направилась в сторону вокзала. Приходилось избегать широкой, каменистой дороги, главной артерией протекающей сквозь всю деревню. Но в то же время держаться рядом, чтобы не заблудиться. Наученная горьким опытом, она уже с утра припрятала в свою сумочку самый острый кухонный нож, который только имелся у Кристины в наличии. В конце концов, у нее заплачено еще за одну неделю проживания, а съезжает она сегодня. Строго говоря, даже с учетом позаимствованного ножа, Лера переплатила.
Пока она бежала спотыкаясь по тропинке, она впервые за последние недели ощущала себя самой собой. Вот она, настоящая Валерия Давыдова: без легенды, без вранья мчится в ночи от своего прошлого.
Это полное фиаско, конечно, — снова скрываться от тех, кто сумел прикоснуться к ней настоящей. Но зато единственный способ выжить. Потому и с Янкиным дядькой связываться не стоит! Надо уметь обрубать концы и обрастать новыми связями в новых местах. Рассчитывать можно только на себя. Так ее учила Богдана.
От долгого бега по неровной, кочковатой поверхности, жгло в груди и пульсировало в голове. Девушка остановилась продышаться, и заодно прислушалась. Погони не слышно. Хотя ведь ее и не должно быть слышно. Если бы за ней мчался Мажор, он бы не орал во всю глотку: «Раз, два, три, четыре, пять, я иду тебя кромсать!» Молчаливо бы преследовал жертву, подключив мозги и тренированные мышцы. Первым делом, проверил бы, конечно, вокзал.
