Ее прямые каштановые волосы настолько длинные, что когда она ползет ко мне на руках и коленях, они тянутся по полу. Сара придерживается стиля хиппи, с веревочками из разноцветных бусин, свисающих с ее шеи, в длинном струящемся платье, которое обтягивает ее бедра, и озорным мерцанием во взгляде. Я почти убеждена, что она не носит бюстгальтер, но у нее довольно изящное строение тела, которое этого не требует.
Она неуклюже вваливается рядом со мной, выпрямляя руки, ноги и при этом улыбается. Что она задумала?
— Что думаешь о нем? — спрашивает слишком тихо, чтобы не быть услышанной.
Убейте меня. Я не собираюсь с ней это обсуждать.
— Он строгий.
Она глядит на мистера Марсо и морщит лоб.
— Не о нем. То есть, да, он строгий и сексуальный... эй! Разве ты не слышала о других его способах использования собственного ремня?
Ремня? Я качаю головой.
— Что ты имеешь в виду?
— Это просто слухи. Сейчас я хочу поговорить о Крисе Стивенсе.
Мне вообще наплевать на Криса, и даже на то, что он пытался переспать со мной в десятом классе, из-за чего я избегаю его с тех пор.
— А что с ним?
— Ты трахнула его?
Мои щеки пылают.
— Что?
Мистер Марсо бросает на меня свой взгляд.
Черт. Я понижаю голос, отчеканивая каждое слово.
— У меня с ним ничего не было.
— Прости, прости. Просто... — Она отделяет прядь волос и начинает заплетать ее в узкую косичку. — Я знаю, что ты была с Прескоттом и Себастьяном, и... другими парнями. Они болтают об этом, и, ну... Не бери в голову. Было невежливо с моей стороны предположить. — Она отпускает косу, сверкая мне ямочками. — Ты не злишься на меня?
— Да, все хорошо. — Я полагаю?
— Клево, потому что мне необходим чей-либо совет. — Она наклоняется и шепчет. — В сексе. И так, как ты... эм...
Шлюха? Падшая? Грязная проститутка? Я стараюсь расслабиться.
— Кто?
— Опытная.
Я сжимаю челюсти.
Кажется, она не заметила.
— Мы с Крисом вроде как встречаемся. Типа, мы целовались и все такое, и я... Я не знаю, сохранять ли свою девственность для кого-то особенного, понимаешь?
Нет, не понимаю. Я не могу представить, чтобы кто-то или что-то было особенным, чтобы пережить это.
Ее лицо настолько близко, что я вижу только веснушки.
— На что это похоже?
Я отклоняюсь назад из-за неловкого вопроса.
— Что? Секс?
— Да. — Облизывает свои губы. — Это.
Только от одной мысли о сексе мои внутренности атакует тысяча пчел. Терпеть его еще хуже, чем облизывать сочащуюся холодную рану, покрытую мертвой кожей и гноем. Но я не знаю, как это для всех — люди ведут себя так, будто девушкам секс должен нравиться, — поэтому пожимаю плечами.
