Разбрасывая вокруг себя тела и оторванные конечности, в центре кучи бились в конвульсиях ошалевшие раненные лошади. Их испуганное ржание легко перекрывало прочие шумы.
Некоторые жоры — те, что ещё способны были двигаться — неуклюже ползли по куче окровавленных тел и обрубков к дверному проходу. Всё ещё желая полакомиться тем, чей запах нёс коптящий дым из двери. Горящие в проходе инфицированные теперь тоже пахли для своих сородичей весьма вкусно. И им предстояло быть сожранными.
Всецело поглощённый разразившимся побоищем, я только сейчас заметил, что Алина тоже в оцепенении стоит перед окном, оглядывая развернувшийся внизу карнавал порубленной, потоптанной и исколотой плоти.
— Отойди лучше…
Она вскрикнула от моего прикосновения и потеряла сознание, осев на вовремя подставленные руки.
А в это время кавалерия безымянских, повинуясь свисту командира, ринулась в новую атаку.
Разогнавшись, они опрокинули обратно всех, кто сумел выбраться из горы человеческого фарша. Потеряв при этом ещё пару коней, наткнувшихся на отчаянные взмахи вил и топоров. Оба всадника перелетели через головы своих споткнувшихся животных и плюхнулись в шевелящееся месиво. Но тут же вскочили и, протыкая пиками всё, что ещё подавало признаки жизни, начали выбираться обратно к своим. Дойдя до товарищей, они схватились за протянутые руки и уселись на крупы лошадей вторым номером.
— Витёк, ты и ещё шестеро — хуярьте в Степное. Там щас одни пиздюки и бабы. Валите всех, а баб с собой! — Командир, гарцуя на своём вороном начал раздавать указания. — Остальные — со мной. В Советском щас тоже никого, полные телеги добра упрём! У-А-А-А-А-А!!!
— У-А-А-А-А-А!!! — Хор всадников ответил ему победным воплем. Разделившись пополам, они поскакали галопом туда, откуда притопали их конкуренты.
Теперь и мне с бессознательной Алиной на руках предстояло выбраться из этого филиала ада на земле…
Глава 8
Над пропастью не ржи
О том, чтобы покинуть здание через дверь, не могло иди и речи. Мебель-то сейчас прогорит. А вот разбирать завал из трупов — как-то совсем не хотелось. Те жоры, которые первыми добрались до горящего сала, были уже мертвы. Разодранные щепками опалённые лица взирали в пространство пустыми дырками — глаза полопались и вытекли от огня. Их сородичи, опоздавшие на пир, но продравшиеся сквозь строй «советских» и «степновских», теперь толкались в узком проходе. Жадно обгладывая обгоревшие конечности и лица мёртвых товарищей, они что-то удовлетворённо бормотали. Похоже, сюда сбежались уже все, кто смог почуять запах горелого жира и мяса.
