- И она плакала? - изумился Генри. - Настоящими слезами?
- Плакала. И я плакал. - Художник порывисто вздохнул. - Но дама эта совсем не похожа на нимфу. Нисколько!
- Обидно!
- Очень обидно. Выпьем?
Они выпили, но ни о нимфах, ни о женщинах больше не говорили. А может быть, и говорили. Мейседон очень смутно и приблизительно припоминал впоследствии последующие события.
ЕЩЕ СЮРПРИЗЫ
Утром Мейседон проснулся с тяжелой головой и еще более тяжелым настроением. Он не сразу вспомнил вчерашнее, а когда вспомнил, испуганно взглянул на кровать жены и вздохнул с облегчением - она была пуста и не разобрана. На покрывале лежала телеграмма. Он смутно помнил, что телеграмму ему вручила удивленная и, пожалуй, даже испуганная служанка, когда поздно вечером Роберт Флинн привез его домой. Теперь, морщась от головной боли. Генри взял телеграфный бланк. Сильвия сообщала, что не смогла до него дозвониться, - это было правдой, дозвониться до него вчера было невозможно, - что болезнь сестры оказалась неожиданно серьезной, а поэтому она задержится у нее примерно на неделю. Второй раз в это утро Мейседон вздохнул с облегчением. Он совершенно не представлял, как он теперь встретится со своей супругой (Боже мой, с супругой!), о чем и как будет с ней говорить. Устроить скандал, может быть, поколотить ее? Глупо! Промолчать и сделать вид, что ничего не знает? Невозможно! Понемногу и с некоторым удивлением он осознал, что, кроме развода, не видит разумного выхода из сложившейся ситуации. Конечно, развестись с Сильвией - это в известной мере поставить крест на своих честолюбивых замыслах в деловой сфере, а может быть, и на служебной карьере. Но что делать? Эх, если бы можно было поговорить с Милтоном! Но старый бизнесмен за океаном. И, скорее всего, он прекрасно осведомлен о приключениях своей распутной дочери. Не случайно же он завел с Генри тот многозначительный разговор об эмансипации. А развод - дело серьезное!
За завтраком (крепкий колумбийский кофе и два яйца всмятку, больше Мейседон протолкнуть в себя ничего не мог) Генри вдруг кольнуло острое сомнение. Почему, собственно, он так безусловно и сразу поверил Робу Флинну? Конечно, художник добрый и очень симпатичный парень, но полковнику было прекрасно известно, что для провокаций и дезинформации чаще всего как раз и используют симпатичных людей, честность которых, на первый взгляд, не вызывает никаких сомнений. Короче говоря, нужны доказательства, факты: письма, фотографии, магнитофонные записи. Железные, проверенные, доказательные факты нужны и для развода, если Мейседон в конце концов решится на такой шаг. Без таких фактов Мейседона могут принять за параноика и, чего доброго, упрятать в сумасшедший дом! Добравшись до этого пункта размышлений, Мейседон вспомнил о Рэе Харви.
