— Мя-а!
— Ты еще! — вспыхнул Мурлов. — Ладно.
Оттолкнувшись от сиденья, он направился через кухню в мастерскую. Шаркая тапочками, по пути включал свет. За узкой площадкой тамбура впритык к стене дышала прохладным сумраком лестница в подвал. Тут же стояли какие-то палки, швабра, несколько мешков с картофелем и бумажный мешок с щепками. До мастерской потребовалось сделать еще два шага и сдвинуть тонкий язычок засова.
Дверь открылась. Электричество, вспыхнув, выхватило из тьмы небольшое помещение с господствующим в нем верстаком. С края к верстаку крепились тиски. На специальных держателях у стены размещались инструменты.
Мурлов выхватил молоток. Оглянувшись, он обнаружил, что механический кот и не думает за ним следовать.
— Ося!
Притопывая тапком, он дождался, пока механимус серым столбиком застынет на пороге мастерской.
— Заходи, — сказал Мурлов.
Злость дрожала внутри, злость стискивала пальцы на рукоятке. Извини, Ося, но сегодня так.
— Запрыгивай, — Мурлов похлопал ладонью по верстаку, спрятав руку, занятую молотком, за спину.
Механический кот сделал вид, что не понял. Потаращился зелеными глазами, потом приблизился к ноге с намерением об нее потереться боком. Мурлов наклонился и, оскалившись, схватил Осю за шкирку.
— Наверх значит наверх, — сказал он и опустил механимуса рядом с тисками. — Тут уж, извини, не получится никакого удовольствия, — добавил он. — Все будет быстро и несколько варварски. Только чтобы спустить пар.
— Мяу? — спросил Ося.
— А что я могу? — спросил в ответ Мурлов.
Он раздвинул металлические губки тисков на расстояние, достаточное для того, чтобы в них поместилась кошачья лапа.
— Сидеть.
Ося, сунувшийся к тискам мордочкой, выпрямился.
— Лапу, лапу давай! — потребовал Мурлов.
Отложив молоток, он подвинул механимуса ближе к тискам и вздернул его правую лапу.
— Это же у тебя нарушена?
— Мя-а.
— Как бы здоровую смысла нет портить.
Вытянув, Мурлов зажал лапу механимуса в тисках так, чтобы сантиметров пять ее вышли с другой стороны губок. Ему почудилось, что в последний момент Ося осторожно попытался высвободить конечность из захвата.
Хитрец!
Мурлов закрутил тиски до едва слышного хруста. Пальцы зажатой лапы растопырились, сквозь шерсть проглянули закругленные коготки.
— Ах, ты еще и с когтями! — восхитился Мурлов.
В ящиках под верстаком он отыскал подходящий брусок. Поставленный на «попа», брусок идеально по высоте подошел к тискам. Кончик лапы с когтями лег на него, словно рука на Библию.
