И отговориться, почему видеофон поставлен здесь, было не сложно. Звукоизоляция. Случись что, хотя бы пожар, а он и не услышит. В доме, как ни крути, по-другому. Кто ни спросит, чем он в боксе занимается, получит ответ: «А всяким». Для этого лежит беговая дорожка и приставлен к стене мольберт.
Звонок снова издал звук. Мурлов неторопливо вытер руки, включил видеофон и на маленьком экранчике разглядел соседа, живущего в неухоженном домике наискосок. Сосед был крепкий, седоватый старик лет семидесяти, наезжал в садоводство периодами, на неделю, на две, не больше. Вроде бы даже где-то работал до сих пор. Чуть ли не в «закрытой» какой-то конторе.
— Сейчас.
Мурлов отжал кнопку динамика, еще раз оглядел сохнущий, блестящий кафель, надел шлепанцы и вышел из бокса. Дверь закрыл, ключ убрал в карман халата. Горячее июньское солнце словно ладошку приложило к макушке.
Красота!
Сосед, оказывается, был не один. К ногам его жалась пушистая собачонка с темными глазами-бусинками. В отличие от котов, к собакам Мурлов был равнодушен, поэтому даже наклонился и опустил руку, чтобы дать животному обнюхать свои пальцы. Собачонка, впрочем, энтузиазма не выказала. Бусинками хлоп-хлоп. Дура.
Мурлов выпрямился.
— Здравствуйте, — сказал сосед.
— Здравствуйте, э-э…
— Николай Петрович, — с готовностью представился гость.
— А я — Валентин Сергеевич.
Старик кивнул.
— Я знаю.
— Чем обязан? — спросил Мурлов, совершенно не собираясь пускать соседа на участок.
— Я живу рядом…
Николай Петрович показал на свой дом, прячущийся за двумя березами. Обветшавший балкон на втором этаже желто просвечивал сквозь листву. Виднелась рогатая ветка антенны, прибитой под коньком крыши.
— Я осведомлен, — сказал Мурлов.
— Мне нужно срочно отлучиться, а кроме вас я никого здесь особо не знаю, — виновато произнес Николай Петрович и добавил: — Простите.
Мурлов понял. Он был понятлив.
— Хотите собачку со мной оставить?
— Если можно.
— К сожалению…
— Она тихая, — торопливо сказал Николай Петрович, — выгуливать ее не надо, пусть она до вечера посидит у вас в одной из комнат. Вечером я приеду и заберу ее обратно. То есть, всего-то часа на три-четыре.
— А дома у вас…
— Нет-нет, — замотал головой сосед, — невозможно. Нельзя оставлять одну.
Мурлов посмотрел на песика, чуть подергивающего лохматым хвостом. В принципе, конечно, для поддержания реноме добропорядочного человека… Кто тогда заподозрит его в слабости к котикам?
— И зовут его? — спросил он.
