Он взмахнул блокнотом.
— Вы сможете подойти к девяти? — спросила Вероника.
— Смогу, — сказал Лемгюус. — Но с вас горячий кофе.
— Договорились.
Женщина сдвинула кресло.
— Постойте, — сказал Лемгюйс.
— Да?
В изгиб шеи Вероники можно было влюбиться.
— Если уж вы пришли… Я обещал вам сеанс гипноза, — Лемгюйс, краснея, полез в ящик стола. — Это займет всего лишь полчаса. Если у вас в прошлом ничего нет…
— То что?
Лемгюйс за цепочку вытянул часы.
— То я признаю вашу правоту. И мы вместе станем искать, в чем здесь дело. Но если прав окажусь я, то предъявлю вам одно из тех воспоминаний, которыми вы, по вашему утверждению, не обладаете. Тут уж вам придется решать, действительно ли ваша жизнь состоит из одного только эпизода или все же эти ощущения являются последствием шока от потери любимого пса.
— Полчаса?
— Да.
— Хорошо, — Вероника огладила подлокотники кресла. — Вам что-то нужно для этого?
— Нет.
Лемгюйс выбрался из-за стола, держа часы в кулаке. Солнца не было, под приподнятые жалюзи в кабинет затекал серый, обставленный домами свет.
— Поверните кресло к окну, пожалуйста, — попросил Лемгюйс.
Пока Вероника исполняла просьбу, он выключил электрическую лампу под потолком.
Кабинет сделался малопривлекательным, каким-то потертым, выцветшим, будто на старой фотографии. Лемгюйс окинул его взглядом и признал, что лучшие времена этого помещения, похоже, прошли безвозвратно. Былая солидность покинула его вместе с панелями мореного дуба, дорогой обивкой стен, кушеткой, настольными часами, тысячей безделушек и полками, на которых они располагались.
Книжный шкаф, стол и два кресла Лемгюйсу удалось сохранить, но он буквально день назад подумывал о том, что вполне проживет и без шкафа, долларов триста за него, как за прочную и пожилую мебель, дадут точно, а если повезет, то и все пятьсот. Пустоты стены, открывшиеся на его месте, он чем-нибудь задрапирует. В конце концов, в драпировке у него имеется большой опыт, он так задрапировал свою жизнь, что теперь его одолевают сомнения, не высохший ли трупик там находится на сегодняшний день.
Просьба повернуться к окну отчасти была как раз продиктована тем, что неудачный ракурс кабинета, вся его обширная оголенность таким образом прятались у клиента за спиной. Другой причиной служило то, что на клиента падал естественный свет, и можно было работать, нисколько его не перекрывая.
Лемгюйс встал сбоку.
— Вы готовы? — спросил он.
— Да, — ответила Вероника. Лицо ее сделалось серьезным. Она подняла глаза на Лемгюйса, — Надеюсь, вы не позволите себе ничего лишнего?
