Она расстегнула куртку, только сейчас осознав, как употела. Вон жар в щеки так и отдает. Фуууу.
— Следующая — наша, — сказала Лидка.
Таня кивнула, пролезая рукой под одежду и отирая грудь и плечи.
— Так тебе картошка нужна? — спросила она.
— Найду где-нибудь, — отмахнулась Лидка, вытаскивая сумки в проход. — Сделаешь супешник Олежке, вмиг на ноги встанет!
— Ох, если бы.
— Ничего-ничего, терпи, — Лидка распрямилась, повела шеей. — Значит, сейчас ко мне. Я это все отсортирую, и завтра на рынок. Место козырное нам заняли.
— Я только возьму пучка два в пакет.
Они вывалились из автобуса в пыльный день, на грязный, заплеванный тротуар и побрели в Лидкин микрорайон. Лидка взяла сумку на плечо. Таня, поскольку была повыше, тащила свою сумку за ручки. Выглядели они, конечно, как две «челночницы» из Турции, за каким-то дьяволом прущиеся с товаром у всех на виду.
Аварийное общежитие вылупилось на них битыми окнами. Стайка мальчишек в спортивных штанах и кофтах проводила изучающими взглядами. Самый наглый выщелкнул изо рта потухший «бычок».
— Тетеньки, а что у вас в сумках?
— Кто? — обернулась Лидка.
Нагнувшись, она подобрала мелкий камешек.
— Так а че? — сразу пошел на попятную мальчишка, замирая. — Я к тому: вдруг помочь надо…
— Какие мы тебе тетеньки? — Лидка швырнула в него камешком, и тот, не долетев, звонко заскакал по асфальту. — Мы тебя на семь-восемь лет всего старше! Тетеньки!
— Да я так! — крикнул парень, ища поддержки у своих приятелей.
Те предпочли сосать дешевое баночное пиво.
— Штанам своим помоги!
Лидка подбила сумку и потянула за руку Таню, которая разворачивающееся представление смотрела в роли зрителя.
— Пошли-пошли, — сказала Лидка.
Скоро тротуар кончился, и между приземистыми, серыми домами пришлось пробираться то по дощатому настилу, то по разъезженной, перемешанной с песком, кочковатой земле. По правую руку потянулась раскопанная тепловая магистраль. На кучах песка лежали рыжие трубы. Вразнобой кренился штакетник.
— Второй год делают, — кивнула на магистраль Лидка.
— Может, до зимы-то доделают, — сказала Таня, поднимая сумку, чтобы не зацепить дно гвоздями, торчащими из поваленного щита.
— Ага, жди!
Пока пропускали «ЗиЛ», за каким-то дьяволом забравшийся в их места, пока шли мимо бараков, которые по документам вроде как уже снесли, но в которых все еще жили люди, Лидка, распаляясь, успела поведать Таньке, какая пестрая и напряженная сексуальная жизнь выдалась бы у тех, кто имеет к раскопкам какое-либо отношение, если бы у Лидки была такая возможность.
