Шелест поиграл желваками.
— Но ведь памятью личности я смогу воспользоваться?
Камил хмыкнул.
— Это да. Но память может быть разного свойства. От некоторых эпизодов может и стошнить.
— Но это же даст мне возможность сориентироваться!
— И? — спросил Камил.
— Ну, выйти на структуры, — сказал Шелест упрямо. — Выйти на руководство, чтобы донести до них, что с их стороны происходят выбросы негативной энергии. Что они должны что-то с этим сделать!
Боркони покачал головой. Пепельников усмехнулся. Миша Купнич потер глаз и сказал:
— Это самый короткий путь в «дурку», Алексей.
— Куда? — спросил Шелест.
— В нечто вроде санатория психологической разгрузки. От желания куда-то выйти и чего-то донести лечат медикаментозно.
Шеф пристукнул по столу ладонью.
— Так, ребята, заканчиваем. Алексей, ты, похоже, еще не готов. Значит, сегодня отдыхаешь. Тебя сменит Володя Марков.
— Но господин Виккерт…
Увидев непреклонное покачивание головой, Шелест сник.
— Мне можно идти? — спросил он.
— Эмофон какой? — спросил шеф.
Шелест бросил взгляд на браслет.
— В норме.
— А такое ощущение… Ладно, посиди снаружи, нам надо будет поговорить.
— Понял.
Отодвинув стул, Шелест направился к двери.
— Алексей, — остановил его Штапер.
— Да?
— Я тебе скинул материалы, — сказал доктор. — Почитай, пожалуйста. Тебе многое станет понятно.
— Принял, — сказал Шелест.
Он вышел. Тут же вошел вызванный шефом через нейроконнектор лохматый Марков, поздоровался со всеми, сел на стул рядом с Камилом. Полтора года назад, еще до Ингола и Пака, он был старшим в их оперативной группе.
— Привет, — шепнул он.
— Откуда выдернули? — тихо спросил Камил. — С «Ромашек»?
— Летал в «Берег», у меня там брат.
Разговор под взглядом шефа увял.
— Ребята, потом наговоритесь. Господин Штапер…
— Да-да, — ожил доктор. — Остановились мы, кажется, на частоте прорывов. Да.
Он шевельнул рукой, и стена снова посветлела, по ней пробежали сверху вниз несколько таблиц и графиков, пока крупный рисунок не занял весь импровизированный экран. На рисунке схематично был изображен канал прорыва. На одной половине от пяти неряшливых кружков прорастали синие лучи, сходились в одну точку и порождали толстый луч, который через пунктирный барьер проникал на другую половину рисунка. Луч упирался в заштрихованную зону, где ряд неказистых домиков, сложенных из двух вертикальных палочек и одной горизонтальной перекладины, обозначали город.
— Механизм прорывов до сих пор остается неизвестным, — сказал Штапер, — но, действительно, с того времени, как мы смогли понять, что это такое, с момента фиксации и определения параметров всплеска, мы всегда видим, что канал формируется как бы из пяти составных частей. Заплетается, как косичка, из отдельных прядок. Расчеты же Лескова-Туманова и аппаратура электромагнитного эха Гройфа позволили нам определить, что это за прядки.
