— За водопадом.
Пак включил «невидимку».
На верхней площадке внезапно брызнул цветными осколками пластиковый щит, полетели какие-то стаканчики и салфетки, закувыркался, пытаясь достать потолок, белый стул с ромбовидной спинкой, а затем из-за цветочной грядки в высоком прыжке взвился голый мокрый человек с безумно вытаращенными глазами и обломком трубы в руке.
Браслет смешал звуки. Там были и возглас Шивера: «Ах, ты ж мать!», и мат Грома, и крик Пака: «Страхую!», и короткое пумканье парализаторов.
Время для Камила сжалось — человек летел на него невозможно долго. Казалось, что он может спокойно приготовиться и принять его хоть на колено, хоть на плечо, хоть в объятья. Безумец был русоволос, бородат. Лет двадцати пяти. Кольцо на пальце, тату космолетчика на груди. Наверное, и подготовка была хорошая, и психологическая доводка, а случился Прорыв — и нет тебе человека.
Камилу даже не за детей, а вот за таких уже состоявшихся, чего-то добившихся людей было обиднее всего. Недели, месяцы реабилитации. И, возможно, космос уйдет под запрет навсегда — с недопуском к полетам.
Он поймал на ладони жертву Прорыва с иглами, торчащими из икры, голени и бедра, и, уже бесчувственного, приземлил на пол, зафиксировал, придавил коленом. Глухо стукнула выпавшая из пальцев труба.
От «психов», радостно мигая, помчались носилки, звеня расстегнутым, волочащимся ремнем. Дын-дын-дын.
— Камил, Камил… — прорезался из браслета голос шефа.
— Да, — ответил Камил, отдавая бородача Паку.
— Что от вас все бегают?
— Не знаю.
Камил отошел с пути носилок.
— А я знаю, — сказал шеф. — Это вопрос квалификации. И ответственности! Разболтались! Второй номер к «психам» попал!
Камил вздохнул.
— Шеф, какой у вас цвет эмофона?
— Что?! У меня нет эмофона! — проорал шеф и отключился.
На верхней площадке проявились Шивер и Гром, оба виновато насупленные.
— Вы слышали? — сказал им Камил. — От нас все бегают.
— Это я недоглядел, — сказал Шивер.
— Да оба мы ступили, — опустил голову Гром.
— С тренажеров у меня не слезете, — пообещал им Камил.
Носилки унесли бородача прямиком в холл, к эвакуатору.
— Камил, — проклюнулся голос Курдюмова, — как там у вас?
— Народу мало, но те, что есть, все как один буйные и изобретательные, — ответил Камил. — В общем, не скучно.
— У нас тут тоже, — сказал Курдюмов. — Вообще, хорошо, я смотрю, накрыло, качественно, на меня двое с вилками выбежали. Будто я — шницель.
— Вы там на каком? — спросил Камил.
— Седьмой чистим.
