— А я думаю, что с ними не стоит связываться именно потому, что их мало, — сказал Раммо. — Они не досчитаются одного мотоциклиста и сразу поднимут тревогу. И быстро нападут на наш след. Они ведь легко определят, в каком квартале пропал их человек.
— Риск велик, — согласилась Надежда. — Но это все-таки вариант. И если ты его отвергаешь, предлагай свой.
— Я уже предлагал, — сказал Раммо. — И теперь повторяю то же самое. Пока еще есть возможность, вам, товарищ капитан, вместе с Птахиным надо уходить. И постараться оторваться от зоны как можно дальше. А мы с Журбой найдём эту погрузочную площадку и там возьмем «языка». Должен же будет кто-нибудь из той команды хоть на минуту отойти в лес…
— Это можно только предполагать, — сказала Надежда. — Вы, почему молчите, Журба?
— Я думаю, командир, — ответил разведчик.
— Давайте ваше предложение.
— Я думаю, командир, — повторил Журба, — что, если мы будем действовать так, как предлагают мои товарищи, ни у вас, ни у нас ничего не получится. Немцы не дураки и наверняка уже поняли, с кем имеют дело. И в самое ближайшее время в этом лесу начнется большой бенц. Я предлагаю взять на абордаж ту радиолу на колесах, которая не торопясь разъезжает по дорогам и все прослушивает.
— Пеленгатор?
— Совершенно верно, командир, — подтвердил Журба. — Возьмем ее и сразу убьем трех зайцев.
Предложение было настолько неожиданным, что сразу никто не нашелся, что ответить. А Журба продолжал свою мысль:
.— Во-первых: у нас будет «язык>, а может, и два. Во-вторых: мы приобретаем связь. И в-третьих: мы опять сядем на колеса.
Предложение было заманчивым: они смогут заполучить рацию, а стало быть, и установить связь со своими.
Конечно, разведчики не знали ни позывных, ни рабочих волн, не было у них и кодовых таблиц, так как они совершенно не рассчитывали на радиосвязь. Но предупредить своих открытым текстом о том, что немцы подтянули свежий танковый корпус и готовят мощный удар нам во фланг, они смогут. Какая-нибудь из наших дежурных радиостанций их услышит. Конечно, их услышат и немцы. Но что они успеют сделать за эти час-полтора, оставшиеся до рассвета? Корпус — не взвод и не рота. Его за такой короткий срок не передвинешь на новое место. А рассветет, и за него возьмется наша авиация — и фронтовая и дальняя… Немцы мгновенно засекут их координаты и тотчас же перекроют все дороги, прочешут зону вдоль и поперек, и им вряд ли удастся отсюда выбраться. Но эта мысль промелькнула в сознании Надежды как-то стороной, потому что не о себе и даже не о своих подчиненных она думала в эти минуты.
