– Что тебе нужно?
– Я хочу показать тебе пару новых мест, только и всего. Обещаю, что это не займет у тебя много времени, а моя совесть будет чиста – ведь я не оставил друга страдать в одиночестве.
Кевар был уже готов наброситься на самодовольного светского льва с кулаками, смять его элегантную маску и вырвать язык, источающий сладкий яд, но внезапно для самого себя успокоился. Почему бы, действительно, не развеяться немного? Что в этом плохого? Может, хорошая доза полузабытых развлечений сможет приглушить воспоминания и избежать очередной ночи наедине с кошмарами. Он кивнул и, вернувшись к воротам, пожал руку Златоцвету. Тот заливисто рассмеялся, хлопнул Кевара по спине и открыл перед ним дверь своего инкрустированного драгоценными камнями космолета, практически квинтэссенции безвкусицы этого города.
Дальнейшее Кевар помнил смутно. Порой он терял контроль над собой полностью, порой – лишь частично. Наутро он смог четко вспомнить лишь первые три стакана абсента, да первых двух девушек, близняшек с большими голубыми глазами и россыпью веснушек по всему телу. Остальное тонуло в тумане – вроде бы, была какая-то драка, во всяком случае, на правом кулаке он обнаружил свежие ссадины.
Стоп. Ссадины? Кевар в ужасе сел, окончательно проснувшись. Он обнаружил себя в окружении высокой травы, покрытой росой. Дрожащими от холода и с похмелья пальцами он судорожно активизировал костюм, и привычная уютная теплота окружила его тело, отделив голую кожу от промокшей насквозь одежды. Компьютер тут же просканировал его тело и подстроил внутреннюю атмосферу на такую температуру, чтобы замерзшие конечности отогрелись. Где он и как он сюда попал? Кевар встал и осмотрелся. Зародившиеся опасения подтвердились – он был посреди Королевских Полей. По левую руку высились подернутые легким рассветным заревом шары жилого квартала, по правую вдали маячил Аристократический холм. Сколько он ни пытался вспомнить, как он тут оказался, почему голышом, где Златоцвет и другие участники ночного загула, в памяти всплывало только одно: чувство стыда. Этой ночью он точно творил что-то непотребное.
Кевар побрел в сторону холма, подавленный и разбитый. Чувство стыда усиливалось и тем, что в голову лезли отрывочные воспоминания о брате. Как он мог позволить Златоцвету втянуть его в этот разврат, когда только что он потерял брата?
Где-то на границе его сознания мелькнула какая-то яркая мысль, но все еще отравленный алкоголем мозг не смог поймать ее с первого раза. Со второго он справился.
