Луна холодная в ответ,
Сквозя презрением, роняла
Свой тусклый, равнодушный свет
И знать ребенка не желала.
Надежды нет… Он стал рыдать…
Но дверь внезапно отворилась,
И в комнату вбежала мать -
Заохала, засуетилась:
«Я к ужину купила всё,
Но в доме соли не осталось,
Пошла к соседке, то да сё -
Ну, и немного заболталась!»
И с той поры до настоящей,
В груди комок тоски щемящей,
Растущий, как придёт беда,
Обосновался навсегда.
***
«Какая дивная Луна! -
Жена из кухни появилась,
И в восхищении она
Возле окна остановилась. -
Она скрывается от нас
За тучкой, как за занавеской…
Так в простоте наивной, детской,
Когда нас мучила вина,
И мы укрытие искали,
Или, рукой прикрыв глаза,
Вполне серьёзно полагали,
Что видеть нас теперь нельзя…
Но у меня есть подозренье,
Что всем повелевает Ночь.
За нами подсмотреть не прочь
Она, ведь у неё есть зренье:
Серебряный зрачок Луны -
Её всевидящее око,
Она из чёрной глубины
Всё видит зорко и далёко.
Быть может, кажемся мы ей
Смешными с глупостью своей
И суетою повседневной,
Ведь Ночь – владычица Вселенной!»
Растерянно спросил поэт:
«Ты это… где-то прочитала?» -
«Я это прочитала? Нет.
Так… В голову пришло – сказала…
Не знаю, есть ли в этом толк…
Ну, ты нас, женщин знаешь…
Ты, видно, голоден, как волк, -
Так почему не отвечаешь?
Пойдем же ужинать скорей,
А то одной на кухне скука!» -
Ушла, оставив у дверей
Смесь запахов духов и лука…
***
Кто из мужчин не столбенел,
Когда среди домашних дел
Из уст кухарки вдохновенной
Трактат о принципах Вселенной
Вдруг слышал? Кто не замирал,
Когда внезапно понимал:
Мысль, недоступная годами,
Плоть обрела жены устами?
И мысль поэта поневоле
Уже склоняется к крамоле:
«Чертовски женщины сильны
Тем, что божественно умны!
Но женщине прямой, логичной
Для мужа с родственным умом
Несложно скучной стать, привычной…
Любви конец… А что потом?
И, чтоб любимою остаться,
Привыкла женщина скрываться:
Себя считая всех умней,
Казаться чуточку глупей;
На логику плевать хотела,
И, поступая наобум,
Беспомощным способна сделать
Любой, пусть самый мощный ум;
Подчёркивать свою фигуру;
Слезу обильную пустить;
Капризами с ума сводить
Мужскую сильную натуру;
Внушать воспринимать как данность
Всю нелогичность и спонтанность
Желаний, помыслов и дел…
И это вовсе не предел!»
И тут поэту стало ясно,
Что в мыслях слишком воспарил:
Жену он не боготворил,
А лишь ругал… Но всё напрасно -
Ведь образ ей принадлежал,
Он был оригинален, ярок
И глубиною поражал…
Но как принять такой подарок?
***
Он трудный компромисс нашёл
Спустя лишь несколько мгновений
