Она говорит это так небрежно, но всплывает внезапный образ ее, сидящей на моем лице, пока я сосу ее…
Она слегка мурлычет, пальцы все еще массируют мою чувствительную кожу.
— Ты ведь уже слышал о бордгазме, не так ли?
— Остановись.
Ее пальцы замирают.
— Я не имел в виду, что ты должна прекратить это делать, я имел в виду, что ты должна прекратить говорить всякую чушь о бородах, оргазмах и прочем дерьме.
— Почему? — Похоже, она так же озадачена, как и я сейчас. — Мы просто разговариваем.
— Потому что мне от этого становится тяжело.
Очень тяжело. Там, внизу. Если это ее не отпугнет, то ничто не отпугнет.
Проходят секунды молчания.
Потом несколько минут.
— Там? — Ее голос почти не слышен. Очарованный.
— Да, — хрипло выдыхаю я.
— Почему?
— Что почему? — Я сохраняю невозмутимость. — Потому что я лежу в постели с хорошенькой девушкой посреди гребаной темноты, и ее рука на моем теле, том, к которому, кстати, никто не прикасался уже много лет. А ты все продолжаешь и продолжаешь трахаться в устной форме. — Я делаю паузу, чтобы перевести дух. — Именно поэтому.
— Ой.
— Да, ой.
Я поднимаю руку, ища ее руку в темноте. Убираю её с моего плеча, сжав ее пальцы. Кладу обратно себе на живот, где ей самое место — подальше от груди, сосков и лица.
Где, я надеюсь, она и останется.
Но, видимо, я долбаный идиот, потому что это не так.
Она движется по моему прессу.
Туда.
Сюда.
Моя рука, засевшая под торсом Тэдди, наконец-то пробирается наружу, ощупывая хлопок ее леггинсов. Приземляется на ее задницу.
Поселяется там, по крайней мере, на мгновение.
Ее рука ласкает по телу туда.
Сюда.
До тех пор, пока она не пробирается на юг, задевая подол моей рубашки. Подныривая под неё.
Кожа на коже.
Её ладонь на моем тугом прессе.
— Нам надо поспать. — Мой голос звучит так жалко и слабо.
— Надо, — соглашается она. Зевает.
Туда.
Сюда.
Мой член пульсирует, рука на ее заднице слегка сжимает её плоть. Затем еще раз, когда мышцы моих бедер сокращаются, потому что каждое нервное окончание во всем моем гребаном теле гудит, напрягается и настораживается. Вибрирует.
Боже, как я хочу, чтобы она прикоснулась к нему.
Черт, только на секунду, а потом я смогу закончить в ванной.
Господи, что я такое говорю?
Я не собираюсь дрочить с ней в моей постели, как бы мне этого ни хотелось.
Если бы только она это сделала…
Немного пониже…
Пожалуйста, Тэдди, пожалуйста…
Я считаю до десяти, потом еще раз до десяти, чтобы моя чертова нога не начала дергаться, как у зайца, от напряжения и нервов.
