Из спальни донёсся слабый стон. Я быстро, как и в образе зверя, переместилась к больному. Хизэши горел. Раз поднялась температура, то организм ещё способен бороться. Я немного смочила губы равесту и обтёрла его прохладной водой. Он немного притих. Но это ненадолго. Ему нужны лекарские зелья и снадобья.
Потянуло сладковато-приторным запахом, вызывавшим тошноту. Я забыла про слугу. Его надо похоронить.
В дверь постучали. Быстро завертела головой в поисках одежды. Нашла и оделась. Нетерпеливый стук повторился. Длинные волосы перебросила на правую сторону, чтобы скрыть уродство. Только после этого отворила дверь.
– Чего так долго? – спросил второй слуга, но не увидев товарища, удивился. – А ты кто?
– Меня попросили присмотреть за умиравшим, – медленно ответила. Язык нехотя ворочался во рту, словно забыл, как разговаривать.
– А Кицэ где? – он подозрительно прищурился.
– Ушёл, – на этот раз ответ дался быстрее, но слуга недоверчиво хмыкнул. – Сказал, что у него какое-то срочное дело.
– Опять до этой нарки побежал, небось, – недовольно фыркнул он. – Что с Хизэши-нами? Жив?
Я опустила взгляд в пол и задумалась. Ведь кто-то старательно и с завидной частотой пытался убрать целителя. Не будь меня рядом, он бы умер ещё в ту ночь в своей спальне. Сообщить сейчас о его выздоровлении – это значит подвергнуть его ещё большей смертельной опасности.
Отвечать мне не пришлось, мужчина сам всё додумал:
– Ну что ж, печально. Заверни тело в простыню и похороним его рядом с матерью, а я пока напишу письмо тану.
Слуга ушёл. Я притворила дверь, обернулась и прижалась к ней спиной. Не хотелось оставлять целителя одного, но если его отец сейчас получит извещение о смерти наследника, то больше ничего не будет угрожать Хизэши.
Оттолкнулась от двери, чтобы поменять простыню под больным. Осторожно, чтобы не потревожить медленно заживавшие раны в груди. В грязное бельё завернула мертвеца, хорошо закрепив концы, чтобы в неподходящий момент простынь не развернулась, и легко забросила на плечо.
Хорошо, что увидела себя в отражении зеркала. Какого бы роста не была девушка, она никогда не сможет поднять мужчину, а уже тем более нести того на себе так, словно он ничего не весит. Пришлось скинуть ношу на пол, взять его за ноги и поволочь по полу.
– Эй, ты совсем что ли ненормальная? – окликнул меня слуга. – Может, он и мёртв, но всё-таки господин, – мужчина подошёл ко мне. – Нельзя так его тащить. Смотри, голова его бьётся о дверные косяки и ступеньки, не приведи Единый, останутся какие-нибудь отметины. Того и гляди, обвинят нас потом, что это мы его убили, – он зашёл со стороны головы усопшего и поднял того, взяв под руки. – Понесли.
