На крик прибежала охрана во главе с тем, кто запретил меня кормить. Сперва он подбежал к раненому другу, выругался, помог тому подняться, и вместе они ушли. Вооружённые солдаты наставили на меня копья, наконечники которых искрили разрядами молний. Охрана умудрились меня затыкать до полумёртвого состояния. Убежать из клетки я не могла, уворачивалась от копий, но их было слишком много, а я ослаблена голодом. Удары молний замедляли регенерацию тела.
Почему только не забили насмерть, непонятно до сих пор. Наверное, думали, что сама подохну. Но мужик, которому откусила руку, был прав: тварь я живучая.
Раны затягивались, но медленно. Было бы больше еды, то поправилась бы за считанные минуты. На полное выздоровление ушло трое суток. Мясо, протухшее и свежее, было проглочено моментально. Даже миску сгрызла, настолько сильным было чувство голода. С каждым часом жрать захотелось ещё больше. Чтобы сэкономить энергию, легла посередине клетки и заснула, чутко прислушиваясь к звукам.
Ещё неделю ко мне никто не приходил. От нехватки воды сморщились мышцы и кожа, видневшаяся сквозь «высохшую» шерсть, а от голодовки кости выпирали сильнее обычного.
На восьмой день дверь отворилась. Вошли двое. Один из мужчин знаком, он запрещал меня кормить, а вот второй явно был из аристократов.
– Хизэши-нами, не стоит подходить к тварюге. Она чуть Широ не сожрала, – он бежал впереди своего хозяина и всячески ему препятствовал.
Незнакомец жестом заставил слугу умолкнуть. В метре от клетки он замер, внимательно рассматривая меня. Я тоже не спускала с него пристального взгляда.
Молодой мужчина, с длинными прямыми волосами до пояса, их цвет был необычным – словно белый немного оттенили зелёным, в широких шёлковых одеждах, поддерживаемых узким поясом на талии. Из-под нижнего края рубах, выглядывали штаны, прихваченные у лодыжек. Узкое лицо. Узкий нос. Узкие губы. Узкие глаза. И раскосые.
Равест. Высокородный.
Хизэши-нами резко выставил руку перед собой, обращённую ладонью ко мне. Не сдержавшись, я кинулась к прутьям, оскалилась и зарычала, брызжа ядовитой слюной.
Однако меня ничего не ударило, ничего плохого со мной не случилось. Только светлое зелёное сияние стало расползаться от ладони равеста. Я тут же отскочила. Сияние не исчезло, а упорно двигалось ко мне. Над переносицей у мужчины появилась морщинка. Он закусил губы.
Когда сияние коснулось меня, то оно не ужалило, а наоборот, окутало теплом, пахнувшим весенней листвой, которую согревают солнечные лучи.
