А еще в народ пошли сказки о справедливых и добрых Хозяйках Серебряного озера. Так-то…
Ну, а лэра Нэлианна осталась молодой вдовой с двумя девочками на руках, а если по-честному, то и с тремя. Ведь лишившаяся матери София тоже нуждалась в присмотре. Отца у нее отродясь не было, а бабушка… Сиятельная лэра Карр была слишком занята делами поместья, да и тяжело ей было видеть внучку, служившую напоминанием об умершей дочери.
А вот Нэлианне девочка пришлась по сердцу, потому и согласилась она на должность гувернантки наследницы великого рода Хозяек Серебряного озера — Маргарет Софии Анжелики Карр или попросту Софи. И покатилась жизнь лэры Каррлайл. Смыслом ее стали девочки: дочка Эдме, племянница Фиона и ненаглядная воспитанница, отрада сердца Софьюшка.
— Все, больше не могу, Нэнни, — Софи очистила тарелку почти наполовину и ожидала заслуженной похвалы.
— Умница! — вынырнула из невеселых воспоминаний лэра. — Иди, одевайся. Марта тебя заждалась. Сейчас поедем.
— Ты же меня проводишь?
— Обязательно, — заверила нянюшка. — Заодно повидаюсь с поганками и побеседую с ректором. Мне есть что ему сказать, правда и ему тоже… Ну, не стой столбом малышка, беги же.
***
День его величества не заладился с самого утра, а если быть честным, то и со вчерашнего вечера. И началось это аккурат в тот момент, когда драгоценнейшая Анна Мария — возлюбленная супруга, мать детей и свет жизни Бартимеуса VII с треском и грохотом захлопнула двери в опочивальню прямо перед его носом.
Жестоко обломавшемуся величеству только и оставалось, что вздохнуть, крякнуть с досады и отправиться к себе, чтобы в одиночестве поразмыслить о том, как он дошел до жизни такой.
А она, в смысле жизнь, не радовала. Леория подняла цены на вино, шелк и оливковое масло, Парлам за спиной соседей вел переговоры с вольным морским братством, в колониях было неспокойно, дочке приспичило замуж, жена ее всячески поддерживала в этом желании, а младший брат… вот с ним было хуже всего. Александр все никак не мог оправиться после покушения: был слаб как ребенок, страдал провалами в памяти. Сейчас-то, слава Пресветлой, еще получше, а сразу после ранения даже не узнавал никого.
— Охо-хо, — устало потерев покрасневшие от недосыпания глаза, Барти седьмой дернул за сонетку звонка. — Кофе подай, — велел он заглянувшему в кабинет обер- секретарю и решительно подвинул к себе документацию по Парламу. Стоило поразмыслить о возможности брака тамошнего младшего ненаследного принца и любимой доченьки, которая сделалась невыносимой после того, как была разорвана ее помолвка с леорийским дофином.
