— Театральных ложах, — тут же уточнила Фиона, бросив укоризненный взгляд на сестру.
Софи сдержала улыбку при виде вытянувшегося лица нянюшки и приготовилась слушать.
— Вот, знаешь, где появились первые ложи? — тряхнула буйными выбившимися из-под берета кудрями Эдме.
— В Дагании! — торжествующе ответила Фиона, как будто это ее спрашивали. — А знаешь, почему?
— От жадности! — никому не дала открыть рот Эдме. — И от желания заработать!
— Чьего желания? — подначила Софи.
— Администрации театра и, — Фиона таинственно понизила голос, — даганской аристократии. Ведь у нас родовитым лэрдам не стыдно заниматься делом, приносящим прибыль, зарабатывать на нем.
— В этом основное отличие между даганцами и леорийцами, — деловито дополнила Эдме.
— Нет, основное в том, что у них многомужество. Нам тут мужчин не хватает, а в Леории на каждую крокодилицу по два-три красавца!.. — высказалась о наболевшем Фиона.
— Девочки! — воскликнула Нэнни, возвращая беседу в приличное русло.
— Кхм… Да… — для вида смутились поганки и продолжили рассказ.
Прежде чем в зале погас свет, обожающие смущать мать красотки успели рассказать о том, что коренные жители столицы издавна имеют наследственные театральные ложи, которые с упоением обставляют, вернее обставляли, дорогостоящей мебелью и предметами искусства.
— Пожар, приключившийся лет двадцать назад, свел на нет все их ухищрения, — хихикали девицы. — И его величество Бартимеус VI, батюшка нашего короля, даже принял закон, предусматривающие единообразие в украшении театральных интерьеров. А вообще, ложи вошли в моду настолько, что для того, чтобы заполучить их в свое распоряжение парламские и леорийские дипломаты по-настоящему интриговали. Даже письма градоначальнику писали.
Сохранилось одно забавное послание парламского посланника по особым поручениям, который слезно просил герцога Ингарского помочь ему заполучить ложу: я, умолял несчастный, музыку терпеть не могу, однако же нужно оберегать почет своего звания.
И дело тут не только в удобстве и уединенности хотя, возможность под звуки музыки и оперного пения в личной отгороженной от посторонних глаз ложе невозбранно болтать, ужинать, играть в карты, кокетничать и кружить головы. Главное это комфорт.
Тут поганки снова переглянулись, потупились и даже покраснели, но не замолчали. По их словам выходило, что в прежние времена благородные лэры даже блудили и справляли нужду в театральных ложах. А что делать, если до пожара уборных в королевской опере не было. Вот и выставляли их светлости в коридор фарфоровые ночные вазы, на крышках и боках которых были весьма искусно изображены сцены из самых известных музыкальных спектаклей.
