Я тянусь к шершавой плотной стене и рука проходит насквозь. Смело ступая, прохожу и выхожу в пространство, наполненное сиреневым туманом.
— Вернись. Здесь легко заблудиться. Свернёшь не туда и навсегда останешься среди туманов. Поверь, я знаю, о чём говорю, — шепчет на ухо Девон, и я отталкиваю его, и он растворяется в плотной дымке.
Голос зовёт, направляет, тянет за собой, как канатом вытаскивая из ямы наверх. И я взлетаю, чтобы упасть в постель. Вскакивая, пытаясь вобрать как можно больше воздуха.
— Ты очнулась, — сам не веря своим словам, воскликнул Вельямин. Он крепко сжимает мою ладонь, притягивая к себе.
Я слышу удары и гром. Будто что-то бьётся за стенами замка. Слышу крики, даже вопли. Потолок дрожит над нами, сыпется крошкой прямо на кровать.
— Что происходит? — спрашиваю хрипло и мужчина по знаку моей руки протягивает чашку с водой.
— За тобой пришли, Елена. Совсем скоро замок падёт, если мы с ними что-то не сделаем, — вместо отца отвечает Хельга, выходящая из тёмного угла.
Глава 11. Где твои крылья?
Глава 11. Где твои крылья?
Я снова не одна.
В твоей руке моя рука
И ты сжимаешь добела
Как будто сон увидел
Как будто нет меня
И всё вокруг — неправда.
Но будь я призраком
Из сновидений соткана
Как отличить где явь, где навь?
Мои объятия, поцелуй
И ласка тёплая, любовь
Всё, как ответ -
Я здесь.
Вельямин подхватывает подмышки, вытягивает из постели и несёт на руках к выходу из комнаты. За нами следует Хельга. От слабости кружится голова, она как чугун, как муравейник, осиное гнездо. Упрямо держу глаза открытыми и сосредоточенными на одной точке. Его лице. Вель постарел. Не так, как от старости, скорее от усталости. От внутренней боли. От одиночества. Печали. Морщинки расползлись от уголков глаз, между бровей залегла глубокая вертикальная впадина. Возле губ острые линии разошлись вверх и вниз, закладывая новые маршруты нелёгких воспоминаний и тяжёлых, нерадостных мыслей.
Вель прижимает к груди так бережно и осторожно, будто несёт на руках драгоценность, фигуру из хрусталя, эфемерное чудо. Хельга вышла вперёд, расчищая от завалов путь, и с каждой пройденной комнатой открывались всё новые и новые страшные картины разрушения.
Сломанная мебель, покорёженные стены, как будто из пушки пробитые насквозь, следи крови на полу и стенах, всё вперемешку, как будто грязная каша. Впереди на моих глазах распахнулись двери и выбежали мужчины с носилками, на которых стонет раненный, у него из груди быстро течёт кровь, санитар безрезультатно прижимает потемневшие тряпки к месту ранения. Мы посторонились и я увидела, что у раненного отсутствует нога ниже колена.
