Но я хотел сделать это с ней.
Моя рука накрыла руку Лины, когда я сбавил скорость, чтобы остановиться позади ее общежития. Я уже хотел поцеловать ее снова, скользнуть языком по ее губам и никогда не отрываться за глотком воздуха. Но еще так много нужно было сказать. Кое-что я должен был, в конце концов, сказать ей, но я слишком потерялся в этом моменте с ней.
Лина слезла с моего байка, сняла шлем и повесила его на решетку. Я обнял ее за талию, притягивая ближе. Ее руки обвились вокруг моей шеи, когда она наклонилась и поцеловала меня. Мне нравилось, когда она брала инициативу в свои руки; нравилось то, как она осыпала крошечными поцелуями мои губы и подбородок. Мягкое неуверенное прикосновение ее языка к моему.
— Ну же, — сказал я, наконец, оторвавшись от нее, зная, что если она продолжит, я не смогу сопротивляться. — Я провожу тебя до двери.
Это был риск, но она того стоила. Рядом с Линой я чувствовал себя непобедимым. Как будто я мог взвалить на свои плечи проблемы всего мира и выйти победителем.
Взявшись за руки, мы направились к задней двери, но там висело объявление о том, что этот вход недоступен по техническим причинам.
— Думаю, нам придется обойти дом спереди, — сказала она, наклоняясь, чтобы снова поцеловать меня.
Мы натолкнулись на оказавшуюся позади нас стену, столкнувшись зубами и языками под мелодичный мягкий смех. Сердце бешено колотилось в груди, адреналин бежал по венам. Я чувствовал себя наркоманом, словившим кайф от последней затяжки, и не хотел, чтобы это когда-нибудь заканчивалось.
— Что ты хотела мне сказать? — прошептал я ей в губы, позволяя своим рукам скользнуть к ее заднице, и прижимая ее ближе к своему телу.
— Через минуту, — пробормотала она, — я хочу извлечь из этого максимум пользы. — Лина обвилась вокруг меня, когда я едва нашел в себе силы провести нас вокруг здания.
— Я едва могу оторвать от тебя руки.
— Так и не отрывай. — Она засмеялась, и смех ее оказался таким реальным и чистым, что мне захотелось разлить его по бутылкам и сохранить на черный день.
Мы целовались, целовались и снова целовались. Пока кто-то рядом с нами не прочистил горло.
— Арианна?
Лина застыла в моих объятиях.
— Тристан? — Она медленно повернулась туда, где стоял Тристан Капицола, свирепо глядя на нас.
Нет, не на нас.
На меня.
Мой позвоночник напрягся. Что, черт возьми, происходит?
— Papá>22? — прохрипела Лина.
Я не заметил мужчину, стоявшего рядом с Тристаном. Но теперь я его увидел. Дорогой костюм. Начищенные туфли. Гладкая борода и цепкий, оценивающий взгляд.
