В конце концов, спустя массу усилий, взлететь удалось всем. Даже мне.
О, это неописуемое чувство невесомости и ликования, когда ветер дует тебе в лицо, развевает волосы, возносит в высь!.. А потом мир переворачивается, и ты падаешь на землю…
Кто сказал, что учебные драконы не скидывают седоков?! Эта зеленая пузатая зараза скинула! И не раз. Боже, да такого неповоротливого существа я в жизни не встречала! Если дракон не сбрасывал меня сразу, то разгонялся и со всей дури влетал в дерево. Вертелся пуще вагонетки на американских горках! Всю душу из меня вытряс, а в конце еще и с довольным видом облизывался, наблюдая за тем, как я потираю ушибленные части тела. Гад, одним словом.
Профессор Теон все это время бесплатно развлекался за наш счет. Но когда заметил, что большую часть веселья обеспечиваю именно я, перестал обращать внимание на остальных. С удовольствием слушал мои крики и ругань, да посмеивался, подначивая дракона выдумать еще какую-нибудь подлянку.
— Дерни хвостом, малыш! Да, не стесняйся! Станцуй для нас воздушную джигу!
И дракон его слушался, как миленький. А вот меня по-прежнему отказывался.
В конце занятия, понаблюдав за нашим цирком, профессор заключил:
— Молодцы! Так бездарно потратить два десятка лет своей жизни — это ж надо было постараться! Я понимаю, что не у каждого из вас имеется личный дракон, что не каждый из вас с детства летает на нем. Но остальные, для кого это все не должно быть препятствием, — вы меня разочаровали.
В этот момент тишина на площадке стала оглушительной. Раскаяние и стыд каждого присутствующего были настолько ощутимы, что можно было их ложкой есть.
И кажется, кое-кто действительно ел. Я практически невооруженным глазом видела, как профессор Теон с большим удовольствием впитывал в себя эмоции, выходящие из студентов. Он что, энергетический вампир что ли? Мамочки…
Это было так странно и страшно одновременно, что я не сразу задалась вопросом, почему это смогла увидеть я, но не замечают остальные.
С любопытством уставилась на дроу, и тот, к еще большему моему изумлению, вдруг лукаво подмигнул мне, а потом вмиг сделался серьезным, да как рявкнул:
— Скворцова! Тебе персональное задание.
Я навострила уши, ожидая чего-нибудь особенного.
И тут услышала:
— Остаешься здесь на все время обеда и пытаешься найти общий язык с питомцем. Остальные свободны.
Должно быть, досада моя пришлась профессору по вкусу, потому что уходил он еще довольнее, чем прежде, сытно облизываясь и удовлетворенно жмурясь.
