Вряд ли с другой леди он говорил бы таким же тоном, но перед ним была чёртов ангелочек. Говорила вольно и держалась наравне с ним. Неприемлемо! И хорошо бы запугать ее настолько, чтобы выдала все свои тайны, включая ту, что заставляла ее смотреть на Виго и ждать его внимания.
— Я подумала, милорд, жаль, что не о том. Я шла к герою битвы при Харроу, а вместо него встретила Вас. Вероятно, любовь к баталиям в крови. Теперь я понимаю, что войны ведутся не только с достойными рыцарями, но еще и с леди. Мои поздравления, Вы снова победили. Мне нечего сказать, кроме того, что я молиться стану о скорейшем окончании турнира, покорно ждать его финала, чтобы избавить Вас от своего присутствия. Терпение — добродетель, и я смогу провести все восемь дней вполне благочестиво.
Очень длинная и весьма разумная речь, не смотря на смысл, совсем небезобидный, и даже оскорбительный, Ги проникся уважением к ангелочку. Наверно поэтому, напустил на себя еще более грозный вид и ответил в тон нахалке.
— Начните проявлять свою добродетель прямо сейчас, иначе я буду думать, что все Ваши слова не более чем пустой звук. Порочить имя Уилшир Вы начали гораздо раньше, чем я, так имейте смелость признаться в этом и покаяться в собственном легкомыслии, да и глупости, пожалуй. Где Вы видели героя войн с крыльями за плечами? Баллад наслушались? Вот и терпите теперь меня, а не придуманного рыцаря с розой в зубах.
— Вы можете избавиться от меня раньше, чем пройдут восемь дней, милорд. Что Вам стоит проиграть? Сделайте это, и не придется выносить общество невоспитанной Уилишир! — Лу начался сердиться.
— И не дать Вам возможности проявить свое благочестие в полной мере? Нет, леди Лу, Вам так не повезет, — Ги и сам сердился.
Нахалка! Интересно, кто ее воспитывал? Кто развивал? Ее речь не похожа на ту, что можно услышать от девушки из провинциального городка. Ги любовался Лу, и находил в ее лице какие — то странно знакомые черты.
— Я постараюсь пережить свое разочарование, — выдала напоследок Лу, понимая, что связалась она не с тем, кого можно напугать неприветливыми речами.
Нахал! Но все же, военный гений! И как бы он не был неприятен, Лу восхищалась им, а более того тем, что он слушал все, что она говорила. Это впервые в ее жизни, когда мужчина не перебил и не приказал заткнуться, прямо высказав своё пожелание.
Глашатай объявил о конце выбора Леди, трубы загремели медным своим звуком. Дамы зашелестели платьями и языками. Лу, пришлось пойти на свое место, где, она знала, ждет ее суровая отповедь и наказание. А вместе с ними и кое — что похуже.
