3. Пробираться внутрь придется днем, поскольку ночью вокруг поместья включалась защита, которую я видел только благодаря своему уровню «мастерства». Красная линия полностью очерчивала границы участка и поднималась метров на двести вверх, сворачиваясь в купол. Так что даже воздушный шар и парашют не помогли бы мне остаться незамеченным.
Интересный момент, требования ко взлому этой защиты были такими, что мне необходимо было бы апнуть пятьдесят первый уровень, целиком и полностью забрасывая все очки характеристик именно в «мастерство». Учитывая, что после пятидесятого меня бы моментально отсюда вышвырнули, великолепная защита.
Днем её отключали, поскольку любое проникновение внутрь требовало личного присутствия коллекционера. Видел я один момент, когда ему зачем-то срочно потребовался один из «мастеров на все руки», который почему-то решил не оставаться на ночь в особняке, а ушел оттуда.
Коллекционер минут двадцать отчитывал незадачливого работягу, ставя в укор то, что ему пришлось подняться из своей постели, одеться и спуститься вниз, чтобы пропустить обнаглевшего работника, который почему-то решил покинуть свое рабочее место.
За всем этим я наблюдал в одиночку, оставляя себе на сон где-то 3–4 часа. И то, спал урывками по тридцать минут, максимум по часу, постоянно возвращаясь взглядом назад на участок. Ну и один раз проследил за грузчиками на рынке. На третий день, когда я готов был уже взвыть от постоянного сидения на одном месте. Появлялось ощущение, что вся моя задница превратилась в один большой синяк.
Миша куда-то пропал, несколько раз отмахнувшись, что у него тут важные дела, посоветовав мне разбираться со своим заданием самому. Придется, видимо, так и делать.
Отметил я и точку, через которую могу пробраться на участок.
Тот самый уголок, где располагался шезлонг садовника. Он практически не просматривался с особняка. По улице, к которой он примыкал, ходили очень и очень редко, поскольку все жители близлежащих домов были почтенными бабушками и дедушками, которые где-то в пять утра поднимались и неспешно добирались до ближайшего колодца, где располагалась широкая и удобная лавка.
Там же они пребывали где-то до тринадцати-четырнадцати часов, после чего удалялись на обед, вновь возвращаясь минут через восемьдесят, а, затем, продолжали обсуждать все, что угодно, ещё часов восемь.
Подслушивать, о чем они болтают, я не стал, но готов поставить сотню монет на то, что перемывают косточки своим соседям, прикидывают, кто из изредка проходивших рядом игроков наркоман, а кто проститутка.
