«Мы думали, он один из нас, мы ведь вместе годы провели в сопротивлении, он знал о тех асфанцах, которых мы спрятали на Йоте. Это были наши трофеи, мы не собирались их отдавать, — пояснил Йозель на одном из допросов. — Отпустить их, позволить спокойно жить дальше? Нет! Плевать мы хотели на договор об обмене пленными! Наших людей с Асфана надо было вернуть, это так, наши-то ничем не заслужили смерть, в отличие от этих. А пропавших без вести за все время оккупации, кто считал? У нас были свои люди в космопортах: грузчики, которые помогали пронести контейнер-другой на патрульный катер, диспетчеры, закрывавшие глаза на незапланированную посадку. Мы потихоньку переправили асфанцев на спутник, оставили в заброшенной шахте. А им говорили, что летим на орбитальную станцию для обмена. Эти и радовались, сволочи, пока могли… Конечно, они давно все сдохли, но девчонке неоткуда было об этом знать. Да, я действительно хотел взорвать шахту, чтобы их кости там завалило. Последнее время начали поговаривать о восстановлении станций на спутниках, вот я и подумал, лучше бы там ничего не нашли. А девчонку зачем убивать? Она могла стать одной из нас, если бы согласилась помогать».
Фран-старший говорил охотно, словно гордясь сделанным, возможностью рассказать всем, каким умным и хитрым он был. Он сообщил, что в коммуникатор Паула давным-давно установили жучок.
«Доверять-то мы ему доверяли, но за любым нужен глаз да глаз. Вдруг бы совесть взыграла и он вздумал нас выдать?»
Звонок следователя Паулу заставил Йозеля занервничать. А кроме того, стало ясно, что Паул все же солгал о своем отцовстве, обманул участников сопротивления, давших, как теперь выяснилось, ложные показания в защиту его жены. Йозель уверял, что до звонка следователя знать-не знал о запросе Марии в генетический банк, мол, все открылось случайно, они с сыном давно действовали одни, прочие участники «зачистки», либо стали уже слишком стары, либо умерли. Поэтому они и искали новых членов для своей группы, и хотели привлечь на свою сторону Марию: нужны были молодые, сильные люди, которые продолжили бы борьбу.
«Мы будем проверять, правда это или нет, — сказал Марии следователь Гонс. — Проверим все их связи, все контакты. Говорить они могут, что угодно, а как там на самом деле, выясним».
Свет загорелся вновь, заставив Мария вскинуть голову. На нее смотрела сейчас вся планета и это был шанс поделиться наболевшим, в надежде, что сказанное ей будет услышано и понято правильно. Может быть, не всеми, но если она заставит задуматься хотя бы несколько человек, значит, все случившееся с ней произошло не зря.
