— Это не считается, — тихо сказала она, читая мои пьяные мысли. — Это случается со всеми нами, не часто, но случается. Я удивлена, что это случилось с Люсьеном, но в то же время не удивлена, учитывая, что дело касается тебя. Мы теряем контроль. Мы вампиры, вы наложницы. Такова природа отношений.
Так оно и было. Мои надежды рухнули.
Снова.
— Мне ничего не нравится в этих отношениях. Ни. Одна. Вещь, — объявила я, а затем сделала огромный глоток мартини.
Когда проглотила коктейль, поймала ее хитрую усмешку.
— Я позвоню тебе завтра утром после того, как он будет кормиться сегодня ночью, посмотрим, что ты тогда скажешь о ваших отношениях.
Я закатила глаза. Стефани рассмеялась.
— Разве ты открыла все коробки? — едко спросила я.
Она посмотрела на коробки на кофейном столике, ее глаза прищурились, она потянулась, забрав одну.
— На этой есть записка. — Она сорвала бант, взяв плотную кремовую карточку, которая была прикреплена к банту. — Здесь написано: «Это на сегодняшний вечер». — Она повернула ее ко мне, чтобы я смогла прочитать. — Почерк Люсьена.
Я посмотрела на смелые, резкие, мощные черные каракули, которые сами по себе были приказом, несмотря на то, что я не могла разобрать слов, они плясали у меня перед глазами. Конечно, это был его почерк.
Она сунула коробку мне в руки.
— Открывай. Я должна это увидеть.
— Нет, — я сунула ей обратно коробку, — сама открывай.
Она подтолкнула ее обратно ко мне.
— Нет, я хочу увидеть твое выражение лица, когда ты увидишь, что внутри.
Я уставилась на нее. У нее была вечность впереди, жить и наслаждаться; она могла играть в эту игру вечно. У меня было всего лишь сорок-пятьдесят лет, и то, если повезет.
Я открыла коробку. К моему облегчению, это были не девайсы для рабства.
К моему удивлению и тайному восторгу, это было еще более изысканное, чем черное платье.
Лифчик насыщенного темно-серого цвета с серовато-сиреневыми цветами на шелковом жаккарде, отделанный нежным темно-серым кружевом. Чашки были наполовину жаккардовые и кружевные. Само боди было из жаккарда, как и тонкие бретельки. К нему прилагались такие же трусики бразильского типа, спереди жаккардовые с кружевной отделкой, сзади почти полностью кружевные, за исключением соблазнительного треугольника жаккарда вверху. На поясе трусиков под пупком были милые маленькие розочки и в месте соединения с каждым ремешком, спускающимся от боди.
Стефани окинула взглядом боди и трусики, сделав глоток мартини.
