— Это безумие, — пробормотала она с оттенком истерики.
— Нет.
Наконец она посмотрела на него.
— Это отвратительно.
Его руки еще сильнее сжались, и он сдержал свой гнев, но его голос выдал его, когда он объяснил:
— Ты должна понимать, что твое заявление оскорбительно, зверушка.
Ее глаза метнулись в сторону, и она с обвинением воскликнула ему в плечо:
— Ты двигаешься быстрее, чем кто-либо, я никогда такого не видела. Это неестественно.
— Ты никогда не была с вампиром.
— Ты чувствуешь других, слышишь…
Он прервал ее:
— Лия, это совсем нетрудно.
Ее глаза метнулись к нему.
— Тебе легко говорить!
— Виды эволюционировали с момента образования планеты. Это совершенно естественно, что я делаю, учитывая, как питаюсь. Это тот, кто я есть. Это обычай моего народа.
— Я не могу в это поверить, — прошептала она.
— Это правда.
Она быстро оценивала его, впитывая любое изменение выражения его лица и глаз, мысли быстро менялись, у нее на лице мелькали совершенно разные эмоции, но осталось одно. Недоверие, смешанное с ужасом.
— Так что получается, мы твоя добыча? То есть мой народ. В этом вашем «естественном мире».
Он не колеблясь ответил:
— Да.
Она замерла и уставилась на него, явно ошеломленная его ответом и честностью.
Он воспользовался этим.
— Я еще не объяснил, что мы можем сделать еще больше. Что не делал прошлой ночью. Но все стало бы намного лучше для тебя, если бы ты не заставила меня потерять контроль.
Она стиснула зубы при очередном упоминании о своей ответственности за события прошлой ночи, прежде чем спросить:
— И что это будет?
— Я могу обезболить твою кожу.
Ее тело дернулось, прежде чем она сказала:
— Что?
— Перед кормлением, только перед кормлением, в моей слюне есть фермент как бы анестезии. Он не только обезболивает, но и обладает целебными свойствами. Сильными. Исцеление начинается еще до того, как я закончу кормление.
Лия моргнула, недоверие и ужас исчезли, им на смену пришло смятение и неверие.
Люсьен продолжал:
— Если бы я подготовил тебя до того, как мы начали, ты бы не почувствовала разрывов кожи, только кормление, это очень приятная процедура для смертных.
Ее лицо мгновенно приняло выражение, которым он наслаждался по полной, выражение, полного удивления.
Затем она сказала:
— Ты шутишь.
Он покачал головой.
— Вы люди находите этот процесс очень чувственным.
— Нет, — покачала она головой, снова отталкивая его, ничего не добившись, сдалась, рухнув на него. — Я была неправа насчет того, что ты сказал раньше. Это не безумие. Вот это точно безумие.
